"Андрей Платонов. Приключение" - читать интересную книгу автора

Андрей Платонов


ПРИКЛЮЧЕНИЕ

Перед глазами Дванова, привыкшими к далеким горизонтам, открылась узкая
долина какой-то древней, давно осохшей реки. Долину занимала слобода
Петропавловка - огромное стадо голодных дворов, сбившихся на тесном водопое.
На улице Петронавловки Дванов увидел валуны, занесенные сюда когда-то
ледниками. Валунные камни теперь лежали у хат и служили сиденьем для
задумчивых стариков.
Эти камни Дванов вспомнил, когда сидел в Петропавловском сельсовете. Он
зашел туда, чтобы ему дали ночлег и чтобы написать статью в губернскую
газету. Дванов написал, что природа не творит обыкновенного, поэтому у нее
выходит хорошо. Но у природы нет дара, она берет терпеньем. Из редких
степных балок, из глубоких грунтов надо дать воду в высокую степь, чтобы
основать в степи социализм. Охотясь за водой, сообщал Дванов, мы
одновременно попадем в цель своего сердца - нас поймут и полюбят равнодушные
крестьяне, потому что любовь не подарок, а строительство.
Дванов умел интимное соединять с общественным, чтобы сохранить в себе
влечение к общественному.
Дванова начала мучить уверенность, что он уже знает, как создать
социалистический мир в степи, а ничего еще не исполняется. Он не мог долго
выносить провала между истиной и действительностью. У него голова сидела на
теплой шее, и что думала голова, то немедленно превращалось в шаги, в ручной
труд и в поведение. Дванов чувствовал свое сознание, как голод, - от него не
отречешься и его не забудешь.
В подводе Совет отказал, и мужик, которого все в Петропавловке звали
богом, указал Дванову дорогу на слободу Каверино, откуда до железной дороги
двадцать верст.
В полдень Дванов вышел на нагорную дорогу. Ниже лежала сумрачная долина
тихой степной реки. Но видно было, что река умирала: ее пересыпали овражные
выносы, и она не столько текла, сколько расплывалась болотами. Над болотами
стояла осенняя тоска. Рыбы спустились ко дну, птицы улетели, насекомые
замерли в щелях омертвелой осоки. Живые твари любили тепло и раздражающий
свет солнца, их торжественный звон сжался в низких норах и замедлился в
шепот.
Дванов верил в возможность подслушать и собрать в природе все самое
звучное, печальное и торжествующее, чтобы сделать песни - мощные, как
естественные силы, и влекущие, как ветер. В этой глуши Дванов разговорился
сам с собой. Он любил беседовать один в открытых местах. Беседовать самому с
собой - это искусство, беседовать с другими лицами - забава. Оттого человек
идет в общество, в забаву, как вода по склону.
Дванов сделал головой полукруг и оглядел половину видимого мира. И
вновь заговорил, чтобы думать:
"Природа - основа дела. Эти воспетые пригорки и ручейки - не только
полевая поэзия. Ими можно поить почву, коров и людей и двигать моторы".
В виду дымов села Каверино дорога пошла над оврагом. В овраге воздух
сгущался в тьму. Там существовали какие-то мочливые трясины и, быть может,
ютились странные люди, отошедшие от разнообразия жизни для однообразия