"Александр Пятигорский. В другой компании (Рассказы и сны)" - читать интересную книгу автора

почему бы не допустить, что мой сон может быть увиден и кем-то другим, быть
и его сном? Да, но если это так, то будет ли это тот же сон? Однако,
повторяю, это - не сон.
Были и другие возражения и упреки, высказанные мне другими актерами той
же пьесы, - их так легко не отбросишь. Но этих актеров так немного, - если
брать только живых, то раз два и обчелся, - так что не с кем будет и
спорить.
И наконец, нельзя до бесконечности спекулировать на своем прошлом,
забирать товар даром и продавать, пусть даже за самую ничтожную плату.
Наступает момент, когда ты его продаешь в последний раз. Этот рассказ - о
таком моменте.
Итак, когда однажды - это случилось 19 января 1991 года - я в очередной
раз захотел вновь себе представить одно маленькое событие из моего детства,
представить, чтобы наконец записать и даже, если будет случай, издать, то
оказалось, что сделать это совершенно невозможно. Я тогда сидел в кафе
"Трентино" на Шафтсбери-авеню, и там-то и случилось то, что включило меня в
событие пятидесятичетырехлетней давности. Но - сначала о самом событии.
17 марта 1937 года я и трое моих друзей по двору были приглашены на
день рожденья Юрика Рябкина, жившего через два подъезда от моего, в том же
доме. Мы пришли около шести вечера и стали играть в столовой в ожидании
праздничного ужина. Может быть, это голод и легкая вечерняя детская
усталость привели нас в состояние сдержанного ликования или оно было вызвано
какими-то другими, нам неизвестными причинами, но мы тихо бегали по комнате,
кувыркались на ковре перед диваном и рассказывали разные озорные нелепости,
вполголоса, чтобы не слышали взрослые, сидевшие в соседней комнате за вином
и закусками.
Витька Мелков, по прозвищу Витька Титька без штанов, сообщил, что
некогда разошедшиеся материки, Африка и Южная Америка, должны будут очень
скоро снова сдвинуться, и тогда вся Европа повиснет над обрывом нового
гигантского Атлантическо-Индийского океана. Вовочка Жебич под секретом
рассказал о необыкновенной сверхтайной лаборатории, где разрабатывается
новый способ оживления трупов, лаборатория так засекречена, что даже не всем
членам ЦК о ней известно. Игорь Малахов, по прозвищу Малашка Какашка,
подробно объяснил, как можно легко и безопасно красть пирожные из школьного
буфета, если отпроситься в уборную за десять минут до большой переменки. И
наконец, виновник торжества, Юрик Рябкин, давясь от смеха, рассказал, что
накануне в школьной уборной писал вместе с учителем географии Арнольдом
Сергеевичем Хубыгой и что у того член длиной с указку и он его привязывает
ремешком над левым коленом. Нам было очень весело. И тогда это наступило.
Мы не то чтобы замолкли, или затихли, или остановились, но на комнату
что-то пало, на нас опустилась какая-то среда, разделившая нас и отделившая
друг от друга все наши движения и звуки. Эта среда - я не могу подыскать
другого слова, - сама будучи бесцветна и беззвучна, обладала запахом,
похожим на запах малинового варенья, и почти осязалась как что-то мягкое и
клочковатое.
Я знал, что сам чувствовал и что другие говорили и делали. Что они при
этом чувствовали и думали, я, разумеется, знать не мог. Так вот, тогда, в
столовой у Юрика, ровно в 6.30 вечера, - я и сейчас вижу эту цифру на
огромных стенных часах с выгравированной по ободу циферблата надписью "От
благодарного коллектива 1-го Московского часового завода Павлу