"Александр Пятигорский. Философия одного переулка " - читать интересную книгу автора

Дедушка: Так вы же не умерли тогда, Анатолий Юлианович. Вы... решили
остаться, а?
Анатолий: Ну конечно! Вы бы предпочли, чтобы я лежал в снегу вместе
с его детьми и чтобы некому было теперь говорить вам все это!
Дедушка: Я только хотел бы, родной мой Анатолий Юлианович, чтобы вы
знали , что с вами случилось. Вы тогда просто выбрали жизнь. И сейчас
продолжаете это делать. А тот крестьянин в семнадцатом - а не он, так его
братан или зять - смотрел, как все пылает вокруг, и тоже... выбрал... это.
Думал, должно быть, что обойдется как-нибудь. Затянется. А потом он - или
брат его, или сват - в комбед, а вы - в ассистенты к Сергею Михайловичу.
А все думаете, что это с вами кто-то другой что-то делает. А другому-то
и делать ничего не надо - сиди да посмеивайся. Я вчера по Никитской шел.
Навстречу Леночка бежит, дочка Евгения Евгеньевича, бывшего Ваниного
сослуживца. Вся трясется и плачет. Третьего дня узнала от родичей
однодельцев, что отца в тюрьме расстреляли. Вот горе-то, говорю, а куда
теперь бежишь? "На Корто, - отвечает. - Знаете, билеты достать было
совершенно невозможно". Так вот, я думаю, что Сергей Михайлович ваш тоже там
был, в Консерватории то есть. И вы - тоже. Да, может, и младший брат того
крестьянина с Остоженки, если выжил тогда и до Москвы доучился. Все вы там
были - на Корто! А так день прошел, опять страшно стало, опять жалуетесь,
сердитесь: убивают вас, мучают. Так вы сами же это выбрали - мертвых никому
не убить.
(Ника не успел снова испугаться, как...)
Анатолий: Вы хотите прекратить всякий динамизм, всякую жизнь...
Ника с удивлением решил для себя, что сегодня - именно такой день, что
все спрашивают, что им делать, и спрашивают почему-то именно членов его
семьи. И вдруг понял, что человек, отвечавший Анаталию, был вовсе не дедушка
Тимофей, а кто-то другой, третий. Но кто?* И тогда едва слышная речь деда (в
этом уже не могло быть никаких сомнений!) заполнила весь воздух и тьму
в коридоре.
______________
* Позднее выяснилось, что кроме дедушки и Анатолия в столовой
находились еше двое, одним из которых был не произнесший ни слова Геня.
Заканчивая свой рассказ об этом разговоре (разумеется, не имеющий ничего
общего с тем, как он изложен здесь мною). Геня заключил словами: "С тех пор
я и свихнулся". Я лично думаю, что Ника тогда тоже "свихнулся", но совсем
в другом роде: он, по-видимому, в первый раз осознал себя свихнувшимся.
Потому-то - повторяю - у него не нашлось времени испугаться.

Дедушка: Я очень хорошо знаю, чего вы хотите сейчас , Анатолий
Юлианович. Чтобы я вам сказал: сделайте то-то и то-то, как он велит, да? Но
для того, о чем вы просите, - поздно. Для другого же - рано еще. В нынешнем
промежуточном времени надо смыслы пропускать через себя . А это посильно
сделать, только когда ты замер , недвижен, как мертвый. Ты - стоишь, а они -
идут. И не бойся, ибо все сделано, чтобы ты остановился.
На следующий день они сидели втроем на нашем дворе, и у них произошел
следующий трехфазный разговор.
Роберт сообщил Гарику и Нике, что он принят в комсомол, ибо это
совершенно необходимо для его последующего поступления в артиллерийскую
спецшколу. Это в свою очередь связывалось с планируемой им, Робертом, войной