"Эллис Питерс. Необычный монах ("Хроники брата Кадфаэля" #0)" - читать интересную книгу автора

манор, что город, что Нортхэмптон, что любое другое место? Хоть бы и тот же
Вудсток.
А куда потом, после Вудстока? Четкого представления на сей счет он не
имел да особо об этом и не задумывался. Весь мир - широкий, прекрасный и
манящий - лежал перед ним, но во всем этом мире для него не было путеводной
звезды, светоча, который указал бы ему, какую выбрать дорогу.
Изрядно пообносившийся писец по имени Алард запустил пятерню в густую
копну рыжих, седеющих волос, задумчиво почесал затылок с таким видом, будто
испытывал смутное, почти не осознаваемое желание, увлекавшее его в каком-то
ином направлении, и наконец тоже согласился.
Предложение Модуи означало для него несколько лишних дней пребывания на
службе, а стало быть, и дополнительную оплату. Позволить себе отказаться от
заработка Алард никак не мог.
- Я поехал бы с ним с куда большей охотой, - признался писец валлийцу
через некоторое время, когда оба они, стоя у борта, всматривались в начавшую
вырисовываться на горизонте низкую линию английского берега, - ежели б его
путь пролегал чуть западнее.
- А почему так? - поинтересовался Кадфаэль ап Мейлир ап Дафидд. - У
тебя что, родичи на западе?
- Когда-то были. Сейчас, увы, нет.
- Умерли?
- Это я для них умер. - Алард беспомощно пожал худощавыми плечами и
невесело усмехнулся. - Пятьдесят семь! Пятьдесят семь братьев было у меня, а
нынче я один, как перст. Мне уже перевалило за сорок, и я чувствую, что
начинаю тосковать по тем своим родичам, которых по молодости лет вовсе не
ценил. - Он скользнул взглядом по собеседнику, сокрушенно покачал головой и
пояснил: - Некогда я был монахом в Эвешеме. Не по своей воле отец посвятил
меня Господу, когда мне едва пять лет минуло. Я прожил в обители до
пятнадцати лет, но больше сидеть взаперти не смог и сбежал. Припустил куда
глаза глядят и тем самым нарушил один из обетов. Ведь, вступая в орден,
монах клянется не покидать пределов обители без дозволения монастырских
властей. Подобные правила - в те-то годы - были явно не для меня. Такая уж у
меня натура. Таких, как я, по латыни кличут "вагус" - по-нашему, стало быть,
бродяга или вроде того. Я был легок на подъем, и меня постоянно тянуло к
странствиям. Ну что ж. Господь свидетель, поскитался я на своем веку немало.
Пора бы и успокоиться, но вот незадача - боюсь, что я и сейчас не смогу
усидеть на месте.
От моря потянуло прохладой. Валлиец поплотнее запахнул плащ и спросил:
- Так ты, выходит, подумываешь о возвращении?
- А что? Ведь даже вам, морякам, рано или поздно приходится подыскивать
тихую гавань, где можно бросить якорь, - отвечал Алард. - Конечно, заявись я
к ним снова, они с меня шкуру спустят, это уж точно. Но, с другой стороны,
всякий грешник может покаяться. Назначат тебе епитимью, а уж как отбудешь
ее, то, считай, снова чист. Так что я мог бы вернуться, принять должное
наказание и снова занять место среди братьев. Вроде бы меня и тянет туда,
но... не знаю, не знаю... Видать, как был я "вагусом", так им и остался. В
обе стороны меня влечет, вот в чем дело. В обе одновременно, а в какую
больше, я - хоть разорвись - никак в толк не возьму.
- После двадцати пяти лет скитаний, - промолвил Кадфаэль, - тебе вовсе
не помешает посидеть чуток на месте да обдумать свое житье-бытье. Так что