"Эллис Питерс. Святой вор ("Хроники брата Кадфаэля" #19)" - читать интересную книгу автора

не может быть прощен иначе как папой римским, причем не присланной буллой,
но в его личном присутствии. Что и говорить, не близок путь от Майлденхолла
в Рим для человека, умирающего в лихорадке. Свое отлучение от церкви
Джеффри заслужил тем, что силою захватил Рамсейское аббатство, выгнал
монахов и аббата, а монастырь превратил в столицу своего королевства воров,
насильников и убийц. Таким образом, граф не мог рассчитывать ни на
прощение, ни на подобающее христианину погребение. Его нельзя было хоронить
на кладбище.
Нашлись люди, которые сделали для Джеффри все, что могли. Не в силах
помочь его телу, они искренне позаботились о его душе. Когда граф ослаб
настолько, что перестал даже бредить, его приближенные лихорадочно
принялись делать пожертвования от его имени и возвращать церкви многое из
того, что Джеффри награбил, в том числе и в Рамсейском аббатстве. Никто не
знал, да и не спрашивал, была ли на то добрая воля самого графа, однако ни
одна церковь не приняла его тело. Ему было отказано в погребении по
христианскому обычаю. Он был лишен титула, земель и должностей, его семья
осталась без наследства. Старшего сына графа, разбойничавшего вместе с
отцом, тоже отлучили от церкви. Младший же сын, названный в честь отца,
давно уже перешел на сторону императрицы, которая, несмотря на отсутствие у
него земель и официального статуса, признавала его как графа Эссекса.
Шестнадцатого сентября Джеффри де Мандевиль скончался так и не
прощенным и отлученным от церкви. Ему была оказала последняя милость:
несколько рыцарей из ордена тамплиеров, которые оказались проездом в
Майлденхолле, препроводили гроб с телом графа в Лондон, где, получив отказ
от церкви, были вынуждены захоронить его за пределами кладбища в Тампле, в
неосвященной земле, хотя и этим они поступили против буквы закона, который
строго запрещал хоронить отлученных в земле.
В разношерстном войске Джеффри не нашлось никого, кто смог бы заменить
его. А поскольку держаться вместе весь этот сброд заставляла единственно
жажда наживы, то едва королевские войска с новой решимостью взялись за
дело, как разбойничье войско стало распадаться на части. Мелкие шайки этих
негодяев стали расползаться во всех направлениях в поисках уголка потише,
где они, словно дикие звери, могли бы продолжать свою разбойничью жизнь.
Люди же более здравомыслящие успокаивались на том, что заключали выгодный
союз с кем-либо по соседству.
Как бы то ни было, известие о смерти Джеффри вызвало всеобщее
удовлетворение. Новость быстро достигла ушей короля Стефана и, слава богу,
избавила его от одного из наиболее опасных и непримиримых врагов и вместе с
тем от необходимости сосредоточить значительные силы в одном месте. По мере
того как разбойничьи шайки разбредались по Болотному краю, эта весть шла от
одной деревни к другой, и люди стали потихоньку выходить на свои разоренные
поля, дабы собрать хотя бы жалкие остатки погубленного урожая, начинали
отстраивать сожженные дома и разыскивать своих близких и родственников. А
кроме того, поскольку смерть была в этих местах делом обычным, следовало
по-христиански похоронить убитых. Чтобы жизнь в этом краю вошла в
мало-мальски нормальное русло, требовалось никак не меньше года, однако уже
теперь в этом направлении делались первые робкие шаги.
Ближе к концу года весть о смерти Джеффри достигла аббата Уолтера,
настоятеля Рамсейской обители. Он получил эту весть вместе с предсмертной
волей графа, который возвращал ему монастырь. Аббат Уолтер возблагодарил