"Элизабет Питерс. Улица Пяти Лун ("Вики Блисс" #2)" - читать интересную книгу автора

сильным акцентом, какой, наверное, был бы у Гете, заговори тот на моем
родном языке.
Хотя откуда мне знать, может, Гете говорил с еще более жутким акцентом?
Гете - это не моя специальность. Моя первая специальность - история
европейского Средневековья, а вторая - история искусств. Вот тут я
действительно дока. Сейчас уже можно признаться, что работу в мюнхенском
Национальном музее я получила благодаря некоторому... назовем это нажимом...
С герром Шмидтом я познакомилась, когда он пребывал в одном из своих
излюбленных образов, а именно в образе изощренного и неуловимого
преступника, что-то вроде помеси обаятельного Арсена Люпена и зловещего
профессора Мориарти. Мы с ним охотились за одной старинной ракой, и
кое-какие действия нашего доброго профессора Шмидта-Мориарти могли бы
показаться некоторым коллегам не вполне уместными, чем я и не преминула
воспользоваться. Нет-нет, поверьте, это был не шантаж... ну, не совсем
шантаж...
Как бы то ни было, вот уже почти год я тружусь в мюнхенском музее под
началом милого герра Шмидта, и профессор давно признал, что свое жалованье я
отрабатываю на совесть. Он даже не возражает, что в рабочее время я балуюсь
литературой - пописываю любовные (ну ладно-ладно, согласна,
порнографические) романы. Главное, чтобы справлялась с неотложными
вопросами. Но давайте посмотрим правде в глаза - в средневековой истории не
так много неотложных вопросов.
"Хитрый" взгляд профессора упал на пачку отпечатанных листов,
покоившихся сбоку от моего левого локтя.
- Как идет работа над книгой? - поинтересовался он. - Удалось вызволить
героиню из борделя?
- Она не в борделе, - объяснила я в пятый или шестой раз. Наш герр
Шмидт слегка помешан на борделях. С литературной, разумеется, точки
зрения. - Она в гареме. В турецком гареме... м-м... в Альгамбре.
В глазах профессора сверкнул знакомый блеск, сугубо научного, конечно,
толка.
- Но Альгамбра никогда не принадлежала туркам...
- Да я это знаю, но читатель-то не знает. Вы слишком озабочены
точностью, дорогой герр профессор. Потому-то в отличие от меня и не можете
написать непристойную книжонку, которую глупые дамочки рвали бы из рук. Но
сейчас у меня, увы и ах, творческий застой. Уж слишком много опусов про
турок и гаремы развелось в последнее время. - Я вздохнула. - Битый час
пытаюсь придумать какое-нибудь оригинальное проявление похоти, но все
впустую... Нелегкий это хлеб - похабные романы, скажу я вам.
Профессор Шмидт задумчиво сдвинул бровки-запятые, явно намереваясь
подстегнуть мое воображение. Я не жаждала познакомиться с его
представлениями о похоти, а потому поспешно переключилась на другое:
- Но я вас отвлекаю, герр профессор. Вы что-то хотели сказать?
- А-а... - Шмидт бросил на меня очередной "хитрый" взгляд и
стремительно выдернул руку из оттопыренного кармана.
Пистолета в ней, разумеется, не оказалось. Я этого и не ждала. А ждала
я пригоршню конфет или булочку. Своим основательным брюшком герр Шмидт
обязан бесконечным "перекусонам". Но на сей раз это были не сласти...
При виде предмета, который сжимали пухлые пальчики профессора, у меня
перехватило дыхание.