"Элизабет Питерс. Не тяни леопарда за хвост ("Амелия Пибоди" #5) " - читать интересную книгу автора

живописал наши прошлые подвиги, а уж портрет Эмерсона нарисовал такой, что
мой ненаглядный, попадись ему на глаза эта статья, не остановился бы и перед
смертоубийством. На страницах газет вновь всплыла прошлогодняя стычка
профессора с достопочтенным хранителем. Подумаешь, было бы о чем говорить!
Эмерсон помахал кулаком перед физиономией Баджа, только и всего! Бадж, между
прочим, еще легко отделался. Его возмутительная статья в "Таймс" с критикой
в адрес Эмерсона пестрела выражениями, которые джентльмен не вправе себе
позволить.
Наш бедный мальчик и тот оказался втянутым в гнусные журналистские
игры. Для достижения своих целей мистер О'Коннелл не погнушался использовать
даже ребенка. Трудно представить себе что-либо более возмутительное, чем
строки, посвященные Рамсесу. К чему, спрашивается, было описывать выходки
"юного дарования" в Египте? Зачем делиться с читателями прозвищами вроде
"демон в детском обличье", которые наше чадо заработало у малообразованных и
суеверных египтян? И наконец, совсем уж безобразным выглядело заявление
ирландца о нерадивых родителях, подвергающих "неокрепший организм" ребенка
опасностям нездорового климата Египта и антисанитарии археологических
лагерей. Египет в сравнении с Лондоном - самый настоящий курорт; что же
касается родительской "нерадивости", то, уверяю вас, лишь благодаря моим
нечеловеческим усилиям Рамсес не погиб от змеиного яда, не был похоронен
заживо в песках и не попался в лапы Гения Преступлений.
Теперь вы понимаете, читатель, в каком расположении духа я собиралась
на встречу с вероломным ирландцем. Сказать, что в душе моей клокотало
негодование, - значит ничего не сказать. Я была готова придушить
негодника... или хотя бы взгреть его как следует зонтиком!
Мысль о зонте пришлась очень кстати. Без этого незаменимого орудия -
или оружия, если припечет, - я никуда не выхожу ни на Востоке, ни в
Британии. Лондон - город, конечно, цивилизованный, но чем черт не шутит...
На его улицах можно столкнуться с опасностью не меньшей, чем в пустынях
Египта. В последнюю минуту я достала из комода еще один излюбленный предмет
своего туалета. Эмерсон не устает глумиться над моим поясом, несмотря на то,
что притороченные к нему приспособления зачастую спасали не только меня, но
и самого мистера Скептика. Спички в непромокаемом коробке, фляжка питьевой
воды, блокнот с карандашом, ножницы, нож - вот лишь немногое из того, что
составляет мой поясной арсенал, который может понадобиться в любую минуту и
в любом государстве.
Из особняка мне удалось выскользнуть не замеченной ни одним из
домочадцев, кроме дворецкого.
Гаргори был новеньким в штате прислуги, его наняли уже после нашего
отъезда на раскопки. Среднего роста, щупленький, светловолосый юноша с
бесхитростным лицом никак не вписывался в классический образ невозмутимого
британского дворецкого. На пояс с позвякивающими причиндалами он уставился
во все глаза, словно в жизни не видал ничего подобного. (Так оно,
собственно, и было на самом деле.)
Сент-Джеймский парк разбит неподалеку от всегда людных Пэлл-Мэлл и
Риджент-стрит, но в тот сумрачный весенний день он казался пустынным, как
леса в окрестностях города. Плотный туман, приглушая цоканье копыт и стук
колес по булыжной мостовой, призрачной пеленой накрыл знаменитый пруд в
центре парка.
Следуя бессловесным указаниям мистера О'Коннелла, я свернула на