"Элизабет Питерс. Лев в долине ("Амелия Пибоди" #04) " - читать интересную книгу автора

длинные руки бывшего вашего господина, - произнесла я со значением.
Его худое лицо стало мертвенно-бледным.
- Почему вы говорите... Что заставляет вас предполагать?..
- Бросьте, Каленищефф! Это же совершенно очевидно! Что-то - или
кто-то - так сильно вас напугало, что вы готовы бежать из Египта без
оглядки. Кто же еще это может быть, кроме самого дьявола во плоти, Гения
Преступлений? Мы не смогли доказать, что вы принадлежали к его банде, но
знать-то знали. Если вы задумали предать своего всезнающего и всевидящего
хозяина, то советую добровольно сдаться полиции, а еще лучше - нам.
- Вы заблуждаетесь, - прошептал Каленищефф. - Это ошибка. Я бы
никогда... Я никогда не имел отношения к...
Эмерсон зловеще нахмурился. Когда он понижает голос, угроза звучит
гораздо выразительнее, чем когда дерет глотку. Каленищефф знал это лучше
других.
- Это вы ошибаетесь, мерзавец. Сколько бы вы ни твердили о своей
невиновности, меня вам не провести. При следующей встрече со своим хозяином
передайте ему, чтобы он не вставал у меня на пути. Это и к вам относится.
Не желаю иметь с вами ничего общего. Будете мне мешать - раздавлю, как
насекомое! Ясно?
Я бы выразила эту мысль помягче и потому быстро проговорила:
- Подумайте хорошенько, Каленищефф! Скажите нам всю правду. Тогда мы
могли бы вас спасти. Даже заговорив с нами, вы пошли на страшный риск.
Шпионы вашего ужасного хозяина кишат повсюду. Если вас увидят, то...
Нельзя сказать, что я добилась больше успеха, чем Эмерсон. Каленищефф
лишь сильнее побледнел.
- Вы правы... - пролепетал он и, не сказав больше ни слова, нетвердой
походкой направился к дверям гостиницы.
- Ха! - довольно пророкотал Эмерсон. - Отлично сработано, Пибоди. Ты
помогла мне от него избавиться.
- Совершенно того не желая. Мы не можем позволить мошеннику
благополучно скрыться. Нельзя, чтобы он обманул молодую даму, очередную
свою жертву!
Я хотела было встать, как вдруг Эмерсон схватил меня за руку. Когда я
вырвалась из его тисков, перед гостиницей уже стоял тот самый экипаж с
красавцами рысаками. Едва молодая дама вышла на террасу, Каленищефф
поспешил усадить ее в экипаж. Зеваки, любовавшиеся ее торопливым отъездом,
вынуждены были довольствоваться лишь видом изящного зашнурованного ботинка
и мелькнувших нижних юбок. Каленищефф взлетел на облучок, отнял у кучера
хлыст и с размаху стегнул лошадей. Уличные торговцы и праздный люд
бросились врассыпную. Старик, продававший фрукты, замешкался и поплатился
опрокинутой тележкой. Апельсины и лимоны запрыгали в уличной пыли.
Рамсес вскочил, но я покачала головой.
- Мама, я лишь хотел помочь! Гляди, его апельсины...
- Не сомневаюсь, что твои намерения благородны, мой милый Рамсес. Они
делают тебе честь, но, увы, неизменно приводят к плачевному результату и
для тебя, и для тех, кому ты рвешься помочь.
- Но, мама, шмотри, тот тип...
Я сдержала горький вздох. Рамсесу уже восемь, а он все еще не
избавился от этой неприятной шепелявости. По-моему, он нарочно меня
изводит. Я проследила за его взглядом. Рамсес во все глаза смотрел на