"Элизабет Питерс. Проклятье фараона ("Амелия Пибоди") " - читать интересную книгу автора

пытливо.
Эмерсон бочком начал приближаться к младенцу, словно перед нами было
не человеческое дитя, а голодный тигр. Синий взгляд неожиданно метнулся в
его сторону. Эмерсон окаменел. Подождав с полминуты, вдруг рухнул на колени
и расплылся в идиотской улыбке.
- Бубуська моя, - засюсюкал он. - Сынулечка, иди на ручки к своему
папулечке...
- Ради бога, Эмерсон! - не выдержала я. - Что ты несешь?!
Синие глаза вновь переместились на меня. "Так, с этим все ясно. А ты
что скажешь?" Готова поклясться, именно эта мысль светилась в немигающем
взгляде.
- Я - твоя мама, Уолтер, - отчетливо выговаривая каждое слово,
произнесла я. - Ма-ма. Скажи "мама". Еще не умеешь?
Без единого звука существо повалилось набок. Эмерсон издал тревожный
вопль, но беспокойство оказалось напрасным: миг спустя младенец проворно
встал на четвереньки и с немыслимой скоростью двинулся ко мне. У самых
туфель затормозил, шлепнулся на мягкое место и воздел ручки.
- Мама! - Улыбка обнаружила очаровательные ямочки на щеках и три
крохотных зуба в пухлом ротике. - Мама, оп! Оп, оп, оп, ОП! - по
возрастающей.
От последнего "ОП" в детской зазвенели стекла. Я поспешно подхватила
громогласное создание и невольно ахнула от его вполне ощутимого веса.
Короткие ручонки обвились вокруг моей шеи, дитя ткнулось мне в плечо.
- Мама! - сказало оно почти тихо.
По какой-то непонятной причине (наверное, младенец слишком сильно
сдавил мою шею) у меня перехватило горло.
- Он у нас молодец! - гордо, будто о собственном чаде, сообщила
Эвелина. - Обычно дети до года молчат, а у этого юного джентльмена в запасе
целый арсенал слов! Я каждый день показывала маленькому Уолтеру ваши
фотографии и рассказывала о вас!
Эмерсон топтался рядом и поглядывал на меня с гнусно-ревнивым
выражением. Младенец ослабил мертвую хватку, глянул на родителя, что-то про
себя прикинул и с чудовищно хладнокровным, как выяснилось в свете
дальнейших событий, расчетом вырвался из моих рук.
- Па-па!
Эмерсон подхватил его на лету. Несколько мгновений папуля и сыночек
разглядывали друг друга с безнадежно одинаковыми идиотскими ухмылками.
Потом Эмерсон подбросил чадо в воздух. И еще раз, в восторге от счастливого
младенческого визга. В третий раз не подрассчитал, и черноволосая макушка
соприкоснулась с потолком. Эвелина сделала выговор неосторожному папаше, а
я... Я помалкивала. С каждой секундой во мне росло странное, дурное
предчувствие. И я, как всегда, оказалась права. Та встреча стала началом
жесточайшей пожизненной войны, в которой победа мне не светила.
Именно Эмерсон дал младенцу прозвище. Он сказал, что воинственной
внешностью и диктаторскими замашками Уолтер-младший сильно смахивает на
египетского фараона, второго из череды Рамзесов - того, кто заполонил
берега Нила гигантскими изваяниями собственной персоны. Мне ничего не
оставалось, как признать наличие сходства. Как ни крути, а старшего
Уолтера, своего кроткого, спокойного дядюшку, наш отпрыск напоминал куда
меньше.