"Элизабет Питерс. Крокодил на песке ("Амелия Пибоди") " - читать интересную книгу автора

естественно, разубеждать даже не пыталась. Я оставила ее сидеть в тени, а
сама, подобрав юбки, отправилась осматривать пирамидовы лабиринты.
Место и в самом деле выглядело жутковато - спертый воздух, хрустящий
под ногами мусор и темнота, с которой не могли справиться свечи. Я
наслаждалась каждым мгновением, когда, согнувшись в три погибели,
пробиралась к усыпальнице, а потом почти ползком двигалась по крутой
галерее с гладким каменным полом. Вокруг носились потревоженные летучие
мыши, добавляя приключению еще больше колорита. Душа моя так и пела от
восторга. А уж когда я очутилась в усыпальнице фараона, то онемела от
восхищения. Пожирая глазами отделанное траурным черным базальтом помещение
с саркофагом Хеопса в центре, я испытала давным-давно забытое чувство.
Сходный восторг охватил меня в раннем детстве. Тогда, взобравшись на
верхушку яблони, я наблюдала, как мой брат Уильям с проклятьями падает с
самой нижней ветви. Кстати, этот хвастун умудрился еще сломать руку.
Надо было видеть лицо Эвелины, когда я наконец выбралась наружу.
Слегка пригладив спутанные пыльные волосы, я пробормотала в полном
восхищении:
- Это было упоительно, Эвелина! Если ты согласишься пойти, я с
удовольствием загляну туда еще раз...
- Нет! - содрогнулась Эвелина. - Ни за что!
С того дня я заболела пирамидами. Я перестала наведываться на пристань
и досаждать капитана нашего судна вопросом, когда же мы наконец отправимся
в путь, прекратила терроризировать наших соседей по отелю, к слову сказать,
жутких зануд. Целыми днями я бредила пирамидами. Впрочем, капитан Хасан
старательно избегал меня. В последний раз, когда я прибыла на судно, мне
удалось заметить лишь краешек полосатого халата, мелькнувший на корме.
Должно быть, бедный капитан, завидев меня, сиганул за борт.
На следующий же день после посещения пирамид в Гизе я вскочила ни свет
ни заря, мигом натянула на себя платье и растолкала Эвелину. Наскоро
позавтракав, я снова потащила подругу в Гизу. О вожделенные пирамиды! Мне
хотелось облазить их все до единой, даже самые маленькие курганы из щебня.
Но стоило Эвелине увидеть, что я собираюсь ввинтиться в узкую щель, она
издала вопль, который, должно быть, услышали и в Каире. Я попыталась
вразумить ее, даже согласилась обвязаться канатом, но все тщетно. Эвелина
была тверда как скала. Она пригрозила, что если я все же полезу вниз, то
она последует за мной и умрет от ужаса в этой "норе".
Горничная Треверс тоже весьма холодно отнеслась к моему новому
увлечению. Она громогласно причитала над испорченными платьями, а уж
продукты жизнедеятельности летучих мышей, которые я ненароком извлекла из
глубин пирамид, и вовсе пришлись ей не по вкусу. Как-то раз она даже
вознамерилась шлепнуться в обморок, остановил ее лишь мой яростный взгляд.
Облазив все пирамиды в Гизе, я нацелилась на Дахшур, где тоже имелось
несколько превосходных пирамид, но Эвелина наотрез отказалась ехать туда.
Вместо этого она предложила посетить музей. С большой неохотой я
согласилась на столь неравноценную замену. К счастью, музей находился
неподалеку от пристани, так что я могла улучить момент и застать врасплох
нашего капитана.
Мой отец переписывался с директором Каирского музея, мсье Масперо, и я
надеялась, что тот вспомнит мое имя. Так оно и оказалось. Его помощник
сообщил, что нам чертовски повезло, поскольку большую часть времени мсье