"Борис Письменный. Субурбия" - читать интересную книгу автора

кабинетов. Сам он - бугор на ровном месте; никогда не ясно, каким проектом
он точно занимается. Он отыскивает приоткрытые двери и ненавязчиво, кофе в
руке, запускает пробные фразы: вчерашний бейсбол, сбрасывание веса,
ожидаемый ураган...
Если разговор завязывается, Джо в грязь лицом не ударит, найдет нужный
тон, одним словом, отметится и последует дальше, оставив о себе приятное
впечатление. Свой кофе себе Джо наливает сам.
Директор отделения Винсент Ломбардо тяжко рушится в начальническое
кресло. Ему уже несут кофе-декаф, как он любит, и припудренный донат-пончик.
У Винса - постоянная свита: Рич, Рэм и Джина. Они последуют за ним в любом
направлении, в любое время. Во всяком случае, пока он босс. Они ходят за
ним, когда Винс идет в кафетерий или покурить. Они всегда тут как тут, когда
Винс имеет что сказать массам. Картина эта напоминала мне один из отцовских
анекдотов про лису, которая все ходила сзади за бараном: вот-вот у барана
что-то отвалится. Забегая вперед, отмечу, что свита ходила не зря - каждому
что-нибудь отвалилось.
Рэм - человек молодой, но сильно бородатый с надубленной шеей. Бывший
плотник, подрядчик, что здесь называется 'синий воротничок'. Таких легко
распознать по бороде, ковбойкам, крепким, свиной кожи ботинкам на толстой
подошве. Они водят удалой грузовичок, пьют 'Будвайзер' и курят, что
покрепче. В противовес хлипким мозглякам, воротничкам 'белым', 'синие'
символизируют мужественность и, по легенде, половой гигантизм.
Каким-то чудом Рэм попал в этот офис; люди Винса помогают ему
прижиться. Рэм явно недоумевает, как это можно делать деньги в чистой
сорочке, не таская циркульной пилы и мешков с цементом. Он всеобщий
приятель, и в присутствии Рэма девушки в лифте начинают хихикать, а это -
хороший признак.
Не успел я подивиться конторскому энтузиазму Рэма, как до меня дошло,
что на экране у него не наши страховые таблицы, а калькуляции его левого
строительного бизнеса, который он и не думал бросать. Зачем? Пригодится -
два дохода не помешают. В последнее время Рэм увлекся еще и политикой:
размножает на новом офисном ксероксе горы листовок для очередной
демонстрации или митинга. Он приносил значки и прокламации, убеждая нас
купить это все по-хорошему для финансовой поддержки популистской партии. Рэм
показал мне местную газетку, в которой его активность была косвенно
упомянута, и на групповом снимке можно было различить его бороду. Не так ли
рождаются политические деятели!
У Рича честные, вдумчивые глаза с длинными ресницами; весь облик его
положительный - типичный, еще скромничающий секретарь первичной
комсомольской ячейки. Может быть неизвестно, за что любить Рича, но и
придраться к нему невозможно - не помню случая, чтобы на него кто-нибудь
пожаловался или разозлился. Не успеет мистер Ломбардо выкрикнуть его имя,
Рич уже за спиной, готовый выполнить любое распоряжение.
Когда Рича повысили до среднего управленческого уровня, он продолжал
оставаться таким же положительным комсоргом и, перед моим переходом в другую
фирму, Рич долго интервьюировал в группу, которую возглавил, женщин и только
женщин, стараясь, видимо, найти похожую на Джину из их ломбардовской свиты.
Теперь - сама Джина. Полногрудая и знойная, она бывала чуть неряшлива,
с размазанной помадой, наверное потому, что слишком близко принимала к
сердцу производственные проблемы. Ей приходилось немало волноваться,