"Борис Письменный. Субурбия" - читать интересную книгу автора

дело.- Это и есть та священная скороговорка, которую первым делом выдает вам
тихий американец, когда возникают дилеммы или когда суть его ставится под
вопрос.
Итак, я числился в штате крупнейшей страховой компании, а что, в самом
деле, я знал про этот род бизнеса? Я хорошо помню горящие в московской ночи
буквицы ГОССТРАХ. Вот и весь мой доамериканский страховой опыт. Сознаться, я
воспринимал это слово как совершенную абракадабру, странное городское
украшение, разрешенное властями, чтобы пугать детей. На Западе, по латинской
семантике, это звучит легче; их корень ШУР (иншуранс) означает уверенность и
защищенность. И никакого тебе СТРАХА, упаси Господь. Наша фирма как раз и
продавала уверенность от полюса до полюса, включая Микронезию, Самоа и Новую
Гвинею, где папуасы. В списках среди подписчиков мне попадались АЭРОФЛОТ и
ИНТУРИСТ. Мы, как правило, имеем дело с крупными клиентами, и отдельно
взятый папуас едва ли может рассчитывать на наши услуги.
Мы страхуем от землетрясений и ураганов, терроризма и саботажа, от
модного ныне похищения заложников и выплаты выкупа. Еще в моде - защита от
компьютерных вирусов и от 'взлома' банка информации. Кто не видел
стандартный уже сюжет, когда вундеркинд, играя, со своего домашнего
терминала проникает в святая святых Пентагона или Уолл-Стрита? В последнюю
минуту, по законам детективного жанра, ребенку не дают насладиться запуском
смертельной ракеты или мировым биржевым крахом.

Очень меня также интригует предусмотренное у нас страхование от
государственных переворотов, и, представляя себя на месте владельца нашей
Компании, я дебатировал сам с собой 'За' и 'Против' дачи такой защиты
факирам на час в Африке, Латинской Америке или России.
Чтобы не было недоразумений, еще раз напомню, что мое личное отношение
к страхованию - весьма отдаленно. Компания, где мне платили деньги, -
страховая, не я! Приведенные выше общие сведения я почерпнул из наших
фирменных глянцевых брошюр, которые самый раз листать, когда за пару часов
до конца рабочего дня время. как известно, имеет подлость останавливаться,
хоть кричи караул.
Вот сижу я, перебираю бумаги, войди сейчас ко мне десять боссов сразу,
ничего, кроме хорошего, про меня сказать не смогут. А я, может быть, в эти
самые минуты блаженно витаю по пляжу города Гагры летом 1972 года: плещет
Черное море, загорелые купальщицы вкушают виноград и, вдруг, доносится такой
неуместный в подобной идиллии голос моего столоначальника:
- Куда, к лешему, девалась сводка за второй квартал!
Несу ему сводку.
Сосед мой по кубику, Адам из Лодзи - тот решил в период невыносимо
медленного времени заняться физкультурой. Он отжимается в проходе за большим
принтером и думает, что никто об этом не знает. Увы, все знают. Что ты
делаешь в американском учреждении, рано или поздно, выясняется, и не пробуй
стыдить американца, что он 'ябеда, корябида, турецкий барабан' - не поймет.
Их в школе учат информировать, дело это для них без запаха и вкуса -
принятая норма поведения. Я не параноик, но подозреваю, что и про мои
витания в эмпиреях им было известно.

БУДНИ
Маленький чернявый Джо начинает рабочий день с обхода вышестоящих