"Борис Письменный. Субурбия" - читать интересную книгу автора

в ветровом cтекле...
Я чертыхался, приводя соседей в ужас, газуя, обходя по кромке одного,
второго... Пока вскоре не выбрался на свободный хайвэй и тогда пошел ровно,
без задержек. Вдоль энергоцентрали, похожей на бесконечный ряд одинаковых
Эйфелевых башен. На Париж хватит одной, но тут - Америка. На холмистом
снежном просторе я принялся декламировать незабываемое место из письма
Ленина Крупской: -...и непГеменно станьте на лыжи. С горки на горку-кГасота!
И как раз, когда я шел под горку, машину крутануло, загремела банка в
багажнике, портфель взлетел к потолку, что-то хрустнуло у моего заднего
вала. Я видел, как наш отдел собрался на совещание, все со страхом
уставились на меня - опоздал!

Обычно я езжу на работу не один, а с Бобом. День на его машине, день -
на моей. Называется это карпул. До офиса от наших соседних городков миль
30,
то есть 80 км туда и обратно. Сегодня отдыхает моя 'Хонда', завтра - его
'Бьюик'. Сначала я упирался связывать себя карпулом, но Роберт деликатно
убедил меня, что мы 'сбережем хорошенькую сумму' как на бензине, так и на
долгожительстве наших автомобилей. Когда подъезжаем к автостоянке, видим,
что не одни мы такие умные - отовсюду группы карпульщиков подтягиваются к
подъезду. Бывают карпулы на троих, на четверых... - сколько влезет в машину.
Пресловутый карпул 'по-польски' обходится без автомобилей - все встречаются
прямо в офисе.
Приятно, когда за тобой заезжают, отвозят, привозят. Приятно посидеть
пассажиром, листать газету или глазеть по сторонам. Мы тут не родились и,
по-существу, туристы по гроб жизни, если, конечно, шторка в голове не
заскочит раньше времени и не пропадет любопытство. Пока глазеется, в Америке
не соскучишься. Почитай хоть наклейки на бамперах соседних машин: - 'В
помойку Флорио' (губернатор), 'Теща в багажнике'; 'Быть черным -
прекрасно!'; 'Ура! - только что развелся'; 'Я не причем - я голосовал за
республиканцев'... Из одной машины торчат наискосок доски, из другой - голые
ноги или псиная морда. В одной - хасид в черном едет и молится, в другой так
же качаются - слушают рок. Рок, бит, стук гремят из отдраенных окон.
Когда Боб за рулем, я могу поделиться с ним своими наблюдениями: вон -
задавленная белка или енот, вон - засохший лист ветром прыгает через шоссе,
как жаба. Когда машину веду я, Боб чаще дремлет, и мне просто неудобно его
беспокоить.
Я предпочитаю дни, когда Бобу не надо подбрасывать до автобусной
остановки свою жену. Когда она в машине, мы с ним молчим от 'Хелло' до
'Бай'. Всю дорогу передо мной ее траченный крашенный перманент с
просвечивающей кожей. Жена маленькая, властная. Боб же почти двухметровый.
Если он по неосторожности скажет, например, что сегодня солнечно, Милли
(Милиция - зовут жену) может взорваться, крикнув, - Сколько тебе надо
солнца, сколько!- Вообще, Боб может пожалеть, сказав под горячую руку
что-нибудь о погоде или задав невинный вопрос. Впрочем, временами кажется,
что он привык, это только мне их простая беседа слышится скандалом.
На остановке Милли выходит, приказав нам 'иметь хороший день' и глянув
на меня напоследок милицейским взглядом. Второй раз за всю поездку. На Боба
она не смотрит. Он и не нарывается. Как только за ней хлопает дверца, машина
летит веселей, и Боб, на радостях, чего-нибудь мне да скажет такое. - Вот, -