"Борис Письменный. Марусина любовь" - читать интересную книгу автора

только из-за своего некогда особого к нему расположения. Как зубной врач
может, например, пациента имя забыть, но не его зубы, так Фофанова хранила
множество данных и лиц в своей памяти. Часто, безо всякой на то
надобности. Что же было, в этом случае, говорить о Санечке; то было - дело
совершенно особое!

Мария Петровна поставила рамку на телевизор и пока доразбирала
разбросанную по одеялу кругом всякую всячину. Нет-да-нет, все поглядывала
на предмет своей непонятной увлеченности. Что ж ей такое в нем
померещилось? Ну, хорошенький, ну, мальчонка... Не любовь же с ним, прости
Господи, было крутить? Я б его сиськами задавила. Может мамкаться с ним
захотелось? Вот тебе загадка мироздания...Что-то, однако же, было.
И опять, как нарочно, ту же самую ночь провела она в чудных
сновидениях, которые, проснувшись, начисто позабыла. Как прикажите
объяснить, что снова засело нечто такое в ее голове? Помягчела она что ли,
повеселела, помолодела?
Утром, словно девчонка, жарко дышала она в заиндивелое стекло, все - в
снежных цветах и листьях; продышала прогалину в ясное солнечное утро и
задумала себе новое чудачество - разузнать, что с ним сделалось теперь, с
ее Санечкой.
Зачем это ей? Прихоть? А хоть бы и так!

Дождавшись весны, отправилась Мария Петровна в Америку. Профессиональный
Пинкертон, она как следует подготовилась к турпоездке, подробнейшим
образом выяснила, где проживает в штате Огайо объект ее интереса. Решила
не договариваться, не звонить - нагрянуть. Была-не была,!
И вот, субботним утром по солнышку шла она по зеленой Салливант авеню в
пригородной зоне большого Коламбуса, прямо - к дому за номером 279. Бодро
шагала она, довольная миром и собой, не задумываясь, где же у черта на
рогах она оказалась. С одной полотняной сумкой через плечо. Не было в тот
момент у нее ни возраста, ни страха, только она - вечно молодая Маруся -
на вечно молодой земле.
Один на один.

Долго ли коротко, находит она нужного номера дом и видит невдалеке на
красивой террасе застолье. Большая, видать дружная семья; мелькают женщины
в летних платьях, хорошенькие дети, звон посуды, веселые голоса, кажется и
по-русски. Да, конечно, по русски. Кто-то щиплет гитару, гогочущий
смеx...Смех этот ее остановил.
Мария Петровна шла, шла, да как-то разом вдруг встала, не могла больше
сделать ни шагу.
- Ну вот, - подумала, - нашли счастье. Санечка нашел свое счастье.
Видимо, там - его сестры, жена, детки... Сразу почувствовала Мария
Петровна, что жутко устала - утомительная была дорога. Почему-то сразу
раздумала объявляться. Неуместной глупостью показалась ей вся эта её
затея. Что за дичь она себе напридумала! Как можно соваться с
бухты-барахты в чужую жизнь? Стыд какой, аж жаром обдало.
Собралась уходить, но кто-то сзади, направляющийся в дом, не совсем
трезвым или только так притворяющимся голосом обратился: - Мадам, милости
пр-р-осим. Вы к Бройхманам?