"Борис Письменный. Субурбия (глазами новичка)" - читать интересную книгу автора

Кофе пьют с хмурыми лицами. В это время усталая женщина из Риги, Белла
Исааковна, младший программист, воюет в своем дальнем кубике с терминалом
и находит-таки ошибку в программной логике. Победная реляция докладывается
мистеру Ломбардо.

Когда, ещё засветло, авральщики покидают здание, скучающий воскресный
вахтер говорит мне, ехидно улыбаясь: - Ну и что - теперь, будете перед
домом траву косить? Такая вот подначка: мол - а дома что делать? Верно, с
непривычки к досугу на стену лезут.

ПРОГУЛКИ

Летом, в обеденный перерыв, кто-то остаётся в здании, кто-то уезжает по
делам, а я отправляюсь гулять пешком. В американском пригороде пешеходов
не часто увидишь, особенно днем, в середине недели.

Налево, ближе к шоссе, там, где бензоколонки, мастерские и склады, мягко
говоря смешанный - 'интегрированный' район, а попросту - бедный и черный.
Служащим сюда ходить не рекомендуется. Кругом бедные доходные
многоквартирные дома - часто с пустьми глазницами окон. Дети, сверкая
белками, глядят сквозь сетки окон наружу.
В жару, в глубокой тени чахлого парка можно различить пожилых негров,
сидящих, как подгорелые пни, как изваяния. Пустынно. Душно и пыльно.
Изредка в тройном прыжке черный подросток перескачет шоссе перед потоком
машин. Его ждут друзья, чтоб, обливаясь потом, покидать баскетбольный мяч
на площадке с надгреснутьм асфальтом. Безработные прячутся от жары в
местной библиотеке, выбору книг в которой, позавидовали бы любые
московские библиофилы.
В придорожних диких зарослях я срываю, ем малину и землянику, удивляя
даже местных, малоимущих, но признающих еду только из магазина.
По дороге в библиотеку, шагая вдоль шоссе, я поражаюсь мусору: платы
сложнейших электронных схем из разбитых транзисторов, реле,
микрокассеты... Подумать только - простой мусор в этом посёлке выше
разумения всех его обитателей, в массе своей неграмотных и безработных.

Пойдешь направо, и, как в сказке, другая совершенно картина - здесь
'спальня' среднего класса. Здесь - сочная зелень ухоженных газонов.
Бесперебойно стрекочут поливальные автоматы; искусственный дождь зонтиком
опадает, шурша, на лужайку, где - травинка к травинке. Зелень жадно пьет и
сверкает. В глубине, в тени вязов и клёнов, аккуратные домики колониальных
английских фасонов выстроились, как на плацу; ни пятнышка на мундирах. Для
пикантности - тут и там игрушечные кони, колеса старинных карет,
жалюзи-ставни, фальшколонны. На фронтонах красуются чёрные с золотом
федеральные орлы и звездополосые флаги. Вспыхивает бронза фонарей и ярко
надраянных ручек.
В июньскую жару аромат трав вкрадчивый и душный. И не души, если не
считать насекомых. Только и слышишь, что стук собственных шагов. Даже
как-то неловко вторгаться в такое чистилище, беспокоить чужие владения.
Тишина зудит мошкарой над цветами.