"Борис Письменный. Открыватель визиологики" - читать интересную книгу автора

представлялось удобнее. На иврите он не читал -- откуда странная эта манера?
Сказать -- зов крови -- слишком помпезно. Скорее, решил -- средство
преодолеть угрозу многословного чтива. Всегда начинать с конца,
особенно когда попадался толстый фолиант: вот, мол, все одолел, а теперь, не
спеша, посмотрим сначала. При первом, с зада--наперед перелистывании Матвея
заинтриговала выноска крупньми литерами: -- Галина Вишневская заявляет ( На
Западе нужно платить за свои покупки!
Снова разыскал статью, перелистав вперед; увидел, что обманулся -- было
сказано за поступки. Жаль, первый вариант ему нравился больше.
Читать не стал.

Совещание, устроенное из чистой вредности в конце рабочего дня, к тому
же в пятницу, задержало Матвея; все равно он был готов примчаться к
условленному месту черезчур рано. Чтобы занять время, пошел прогуляться от
генерала Шермана -- золотого всадника Великой Армии вдоль шикарных отелей (
до бродвейского зигзага у площади Колумба. Он шел и видел, как спускаются
первые сумерки. Как на улице наступает вечер, пока верхние этажи еще в
полном разгаре дня сверкают на солнце. Рядом с ним фыркал конно--каретный
бизнес в золотой, красно--черной кайме похоронных расцветок. Цокали подковы;
туристы выглядывали из фиакров, стараясь перехватить взгляд, чтобы
удостоверится в своем напрокатном счастье. За отелем Плаза, Матвей пересек
улицу,обогнул мемориал Мейна и вышел на театральный полуостров Бродвея. На
нем ( фонтан Линкольн-центра ( условленное место встречи. Встречайтесь в
центре ГУМа, у фонтана -- выпрыгнул у него в голове пружинный болванчик,
когда он решал, где назначить встречу. Без пяти семь он был у фонтана.
Обошел кругом, разглядывая живые скульптурные группы ожидающих; остановился
в проходе, ближнем к Эвери Фишер Холлу. Он всматривался в лица мельтешащей
толпы так пристально, что одной силой взгляда мог вызвать Сю из сгущающихся
нью--йоркских сумерек; он уже видел ее; только она сама еще не появилась.
(Матвей сегодня был гениален. Не ведая о небесном евангелисте, сегодня,
как никогда, Матвей мог с легкостью разглядеть ( что угодно; не мог только
видеть судьбу ( свою близкую смерть или близкое прозрение. Будущего знать не
дано.)

...Познакомились они недавно. Матвей как--то заметил ее на пересадке в
сабвее. День выдался мокрый и продувной. Сюзи была в прозрачном дождевике, и
у него заныла душа. Он следовал за ней, как сомнамбула, пока не очутились в
вестибюле его же Компании, у дверей его всегдашнего лифта. С тех пор
перезванивались, не встречались. Матвей, собственно говоря, мог бы ее не
узнать при встрече. Ничто так не распаляет мужское воображение, как
неясность объекта. Сюзи оставалась для него загадкой, смутно просвечивающей,
дразнящей; впору было засомневаться ( не мираж ли она, плод распаленного
воображения?
Матвей приготовился ждать долго и безнадежно, но тут его потянули сзади
за палец, и Сюзи сказала: -- Выбираю вас, незнакомец.
Выгоревшие волосы, веснушки, отвага в глазах -- она была, как Том Сойер
в плессированной клетчатой юбке.
-- Рад вас видеть, мадам, -- растерянно произнес Матвей, открывая себе,
что не был уверен, не шутит ли Сюзан, согласившись на встречу.
-- Я не могла не прийти, что ты. Когда ты оправдывался, что не