"Борис Письменный. Роковое окружение Эммауса" - читать интересную книгу автора

он спрашивал обычное ( все ли тут правда в этой истории, и часто тут же, не
дожидаясь моего ответа, сам согласно кивал головой ( ему так хотелось.
Потом, проглотив от нетерпения слюну, спросил свой главный вопрос: ( А про
меня будет? Когда будет про меня? Я пообещал, что обязательно будет. У меня
не было другого выхода. Я говорил с ним, конечно, по-английски, запинаясь;
говорил, что рассказываю ему схема... скима... сокращенно ("экросс-зе-лайнс"
( между делом поправлял меня Бобби, великодушно подсказывая нужное слово. В
паузе между главами он спросил меня, между прочим, не знаю ли я как будет
уменьшительное имя для Ричарда (один из моих персонажей)? Пока я соображал (
Рич, Рик... быстрый Бобби нетерпеливо дыхнул мне в ухо ("Дик";
многозначительно посмотрел на меня и покраснел, довольный шуткой и своим
соучастием в нашем с ним представлении.

В заключение, мой умудренный не по годам собеседник стал предлагать на
выбор несколько названий для рассказа, упрочняя, тем самым, свое в нем
участие. Насколько мне позволял мой английский, я витиевато дискутировал с
Бобби, указывая на витиеватые облака, несущиеся над нами. Не сразу мы
заметили стоящую неподалеку Эмму ( маму Роберта, прекрасную героиню нашей
истории. Она тоже предложила свой годами проверенный, отдающий классицизмом
заголовок "3аписки Нью-Джерсийского Помещика". Было не удивительно слышать
такое от человека, выросшего под петербургским небом, от выпускницы
редакторского отделения ЛГУ и автора дипломной работы о поместном дворянстве
в русской литературе. Титул помещика невероятно польстил мне, чего я не смог
бы, к сожалению, объяснить по-английски не только малолетнему Бобби, но и
взрослым американцам. Слова 'лендлорд', 'риэл-эстейт' не из русской
классической оперы. Наш 'эстейт' скорее метафизический, не-реальный. В слове
'помещик' для русского слуха живет мир запущенных усадьб, уездных балов,
может быть, и литературщины, не без того, но и аромат антикварной речи с
егерями, батюшкой, аксельбантами, ворожбой... с каким-нибудь господином
Головой Государственной Думы...

Весь тот мир кажется нам особенно пряным и романтичным после
одноцветной вымученности советских лет. Даже сравнительно молодые мои
приятели-иммигранты, когда они слишком стараются говорить красиво, снаряжают
свой форсированный английский волапюк как бы староруссизмами ( Ступай
таперича, старина. Ежели сподобишься, гив-ми-э-кол... Один из замечательных
сюрпризов для нашего иммигранта ( это восстановление непрерывности течения
времени из прошлых веков ( в дни сегодняшние. Нам удивительнее не то, что
США первыми шагнули в двадцать первый, а то, что мы нашли в Америке
нетронутый, еще живущий, век девятнадцатый. Другое чудо для пришлого
человека, некогда носившего красный галстук и комсомольский значок, (
возможность обладать куском Америки, а, значит, куском всего мира! Я
воображал себе геометрический клин, идущий из центра Земли в бездонное небо,
проходящий через контуры млего скромного землевладения. От одной такой мысли
моя Голова Государственной Думы шла совершенно кругом; как это замечательно
( иметь собственное место на Земле! Хоть ешь его с кашей.

Моим добрым соседом был отставной местный пожарник Джим. Белоголовый,
кряжистый мужчина с добрым круглым лицом, совершенно похожий и видом и
манерами на польского пана Войтылу, всем лучше известного под именем