"Алексей Феофилактович Писемский. Ваал (Драма в четырех действиях)" - читать интересную книгу автора

поболтать, понежничать, поминдальничать, а почтеннейший Александр Григорьич,
как я его ни уважаю, но совершенно убеждена, что он вовсе не склонен к
этому.
Клеопатра Сергеевна. Что ж из того, что он не склонен к тому? Я вовсе
его люблю не за это, а за то, что он меня любит!
Евгения Николаевна (с сильным ударением на первом слове). Н-ну, любит!
Клеопатра Сергеевна. Что это за восклицание: "ну"?
Евгения Николаевна. Восклицание, что мне один очень умный и пожилой
господин, много живший на свете, говорил, что он не знавал еще ни одного
брака, в котором муж оставался бы верен своей жене долее пяти лет; а вы уж,
кажется, женаты лет восемь.
Клеопатра Сергеевна (с некоторым негодованием). Нет, твой пожилой
господин немножко ошибается: Александр мне верен и до сих пор!
Евгения Николаевна (пожимая плечами). Блажен, кто верует, тепло тому на
свете! Господи, как мы иногда, женщины, в этом случае бываем слепы: муж мой,
с которым я прожила всего три года, который, как сама ты видела, любил меня
до безумия; но при всем том, когда он умер, я имела неудовольствие узнать,
что моя хорошенькая горничная была в некоторые минуты предметом его страсти.
Клеопатра Сергеевна. Но что, однако, Жени, ты хочешь всем этим сказать:
что муж мой не любит меня и тоже изменяет мне?
Евгения Николаевна. Нисколько я не хочу этим ничего сказать, а так
только мы рассуждаем вообще.
Клеопатра Сергеевна. Странные рассуждения! По любви твоей ко мне, я
думаю, что если что-нибудь знаешь про мужа, так должна была бы не обиняками,
а прямо и откровенно мне все сказать, - вот как бы я поступила в отношении
тебя...
Евгения Николаевна. Но что же я могу сказать, когда я сама ничего не
знаю?
Клеопатра Сергеевна. Тогда к чему же все эти разговоры, которые
все-таки меня тревожат и которые ты вот уже несколько раз начинаешь?
Евгения Николаевна (порывисто вставая с кресла и с каким-то даже
азартом). Я начинаю, потому что Мирович меня просил об этом!
Клеопатра Сергеевна (снова с удивлением). С какой же стати Мировичу
было просить тебя? И что за дружба такая между вами вдруг началась?
Евгения Николаевна. Не дружба, но помилуй: я почти каждый день видала
его у вас, и не мудрено, что давно уже смеюсь ему насчет этого, а вот это
как-то на днях встретила его на даче и выспросила у него все.
Клеопатра Сергеевна (недовольным и сконфуженным тоном). И что же он
тебе рассказал?
Евгения Николаевна. Рассказал, что он делал тебе признание в любви, -
делал ведь?
Клеопатра Сергеевна (с волнением). Делал, к сожалению.
Евгения Николаевна. И что ты совершенно его отвергнула.
Клеопатра Сергеевна (как бы усмехаясь). Разумеется, конечно! Знаешь,
Жени, какая это у тебя отвратительная привычка про всех все выведывать!
Евгения Николаевна. Почему же отвратительная? Напротив, очень приятно
это.
Клеопатра Сергеевна. Только уж никак не для тех, про кого ты
выведываешь.
Евгения Николаевна. Что же тем-то?