"Алексей Феофилактович Писемский. Ваал (Драма в четырех действиях)" - читать интересную книгу автора

природой и богом дано человеку, а титул и званье что такое? Звук пустой!..
Путаемся мы с ней таким делом около года... Только однажды, именно в самый
Варварин день, сошлись мы с ней в той же гостинице... Винищем она меня на
этот раз накатила по самое горло: понимаете, что как будто бы эта она
именинница и потому угощает меня!.. Сама тоже выпила порядком: эти чудные
глаза у ней разгорелись, щеки пламенеют тоже и, знаете, как у Пушкина это:
"Без порфиры и венца!" - "Пьер, говорит, знай: я замужняя женщина! Муж мой
миллионер!.. Я его ненавижу; но он все адресуется ко мне с нежностями, и я
не могу быть вполне верна тебе. Спаси меня от этого унизительного положения:
достань где-нибудь два фальшивые заграничные паспорта, мы бежим с ними за
границу, а чтоб обеспечить себя на это путешествие, я захвачу у мужа из
шкатулки шестьсот тысяч". Мысль эта, грешный человек, на первых порах мне
очень понравилась. С одной стороны, понимаете, ревность немножко во мне
заговорила, а потом: бежать с хорошенькою женщиной за границу, поселиться
где-нибудь в Пиренеях, дышать чистым воздухом и при этом чувствовать в
кармане шестьсот тысяч, - всякий согласится, что приятно, и я в неделю же
обделал это дельцо-с: через разных жуликов достал два фальшивые паспорта,
приношу их ей. Она сейчас же их в кармашек и этаким каким-то мрачным голосом
говорит мне: "На той неделе муж мой уедет; я выну у него шестьсот тысяч, и
мы бежим с тобой!" Точно колом кто меня при этом по голове съездил, и я
словно от сна какого пробудился; тут-то ей ничего не сказал, но прихожу
домой и думаю: госпожа эта возьмет у мужа без его ведома и, разумеется,
желания шестьсот тысяч, или, говоря откровеннее, просто его обокрадет, и я -
ближайший сообщник этого воровства! Жутко мне сделалось... очень!.. Вам
никогда не случалось думать, что вот вы через несколько дней должны украсть
что-нибудь?
Бургмейер (слегка усмехаясь). Нет-с, благодаря бога, не случалось!..
Куницын. Скверная, я вам скажу, штука это, - отвратительная! Так что
всю ночь я вертелся, а на другой день не вытерпел, побежал на условленное
место свидания. "Ангел мой, говорю, плюнь, брось все это!.. Дело это
неподходящее!.." Она этак сердито на меня воззрила, все лицо у ней даже при
этом как-то перекосилось. "Так, говорит, ты так-то меня любишь!" - "Но,
ангел мой, говорю, ведь это проделка мало что уж совсем подлая, но даже не
безопасная: нас, как воров, и за границей найдут и притянут сюда." - "Вздор,
говорит, ты трус, всего боишься!" Я, делать нечего, съездил за законами,
показываю ей. Ничему не внемлет и из-за злости-то еще проговорилась: "Если,
говорит, ты не хочешь, так я и другого найду!" - и с тех пор скрылась от
меня: ни слуху ни духу!
Бургмейер (снова как бы с усмешкой). Все это, конечно, весьма
любопытно; но почему ж вы думаете, что меня это лично должно интересовать?
Куницын. Очень просто-с, потому что особа эта, о которой я сейчас имел
честь докладывать вам, должна вас лично интересовать, что и узнал я
совершенно случайно: иду я раз мимо вашего дома... Что он вам принадлежит и
что с вами живет некая молоденькая барынька, я знаю это от известного вам
человека, приятеля моего Мировича... Иду и вижу, что в коляске подлетает к
вашему дому какая-то госпожа... прыг из экипажа и прямо в парадную дверь...
Я заглянул ей под шляпку... Батюшки мои, это моя Варвара Николаевна!
Бургмейер (удивленный и пораженный). Как? Варвара Николаевна ваша?.. Ко
мне?.. В дом?..
Куницын. Она самая-с! И я сначала, признаться, подумал, что не в гости