"Степан Писахов. Морожены песни " - читать интересную книгу автора

проворачивали.
К весне мороженых песен кучи наклали.
Заморски купцы снова приехали. Деньги платят, яшшики таскают, грузят да
и говорят: "Что порато тяжелы сей год песни? "
Мужики бородачи рты прикрыли, чтобы смеху не было слышно, и отвечают:
- Это особенны песни, с весом, с уважением, значит, в честь ваших
хозяев. Мы их завсегда оченно уважам. Как к слову приведется, кажной раз
говорим: "Кабы им ни дна ни покрышки! " Это по-вашему значит - всего
хорошего желам. И так у нас испокон веков заведено. Так и скажите, что это
от архангельского народу особенно уважение. Иноземцы и обрадели. Пароходы
нагрузили, труб не видно, флагами обтянули. В музыку заиграли. Поехали. От
нашего хохоту по воде рябь пошла.
Домой приехали, сейчас - афиши, объявления. В газетах крупно
пропечатали, что от архангельского народу особенное уважение заморской
королеве: песни с весом! Король и королева ночь не спали, с раннего утра
задним ходом в театр забрались, чтобы хороши места захватить. Их знакома
сторожиха пропустила.
Прочему остальному народу с полден праздник объявили по этому случаю.
Народу столько набилось, что от духу в окнах стекла вылетели.
Вот яшшики наставили, раскупорили все разом. Ждут.
Все вперед подались, чтобы ни одного слова не пропустить.
Песни порастаяли и почали обкладывать.
На что заморски купцы нашему языку не обучены, а поняли!

Баня в море

В бывалошно время я на бане в море вышел. Время пришло в море за рыбой
идти. Все товаришши, кумовья, сватовья, братовья да соседи ладятся,
собираются. А я на тот час убегался, умаялся от хлопот по своим делам да по
жониным всяким несусветным выдумкам, прилег отдохнуть и заспал, да столь
крепко, что криков, сборов и отчальной суматошни не слыхал.
Проснулся, оглянулся - я один из промышленников в Уйме остался. Все
начисто ушли, суда все угнали, мне и догонять не на чем.
Я не долго думал. Столкнул баню углом в воду, в крышу ткнул жердину с
половиком; вышла настояшша мачта с парусом. Стару воротину рулем оборотил.
Баню натопил, пар нагонил, трубой дым пустил. Баня с места вскачь пошла мимо
городу пароходным ходом да в море вывернулась и мимо наших уемских судов на
полюбование все кругами, все кругами по воде вавилоны развела!
У бани всякой угол носом идет, всяка сторона - корма. Воротина-руль
свое дело справлят, баня с того дела и заповорачивалась, поворотами большого
ходу набрала.
Я в печке помешал, дым пустил, пару прибавил, сам тороплюсь - рулем
ворочаю. Баня разошлась, углями воду за версту зараскидывала,
небывалошну-невидалошну одноместну бурю подняла. Кругом море в спокое,
берега киснут. А по середке, ежели со стороны глядеть, что-то вьется, пена
бьется, вода брызжется и дым валит, как из заводской трубы.
Тут до кого хошь доведись - переполошится! Со стороны глядеть - похоже
и на животину и на машину. Животина страшна, а машина того страшне. Ну,
страшно-то не мне да не нашим уемским.
Рыбы народ любопытный, им все надо знать, а в бане новости завсегда