"Вера Пирожкова. Потерянное поколение: Воспоминания о детстве и юности " - читать интересную книгу автора

человека. С детства я видела не только оболочку, но и то, что было под ней.
Повторяется не только история в больших масштабах, повторяются
жизненные ситуации отдельных людей и семей. В конце июня 1941 года в двери
нашей квартиры, уже совсем в другом месте города, раздался звонок. Молодой
человек, стоявший у дверей, к счастью, имел совсем нормальный вид, но
ситуация все же была аналогичная. Это был студент псковского педвуза,
открытого в 1934 году, где мой отец читал высшую алгебру. "Александр
Васильевич, - сказал он, - нам, студентам, дали какие-то старые винтовки и
так, в гражданской одежде, послали навстречу наступающим немцам. Я бросил
винтовку и сбежал не из трусости, а потому, что не хочу воевать за советскую
власть. Спрячьте меня". Мой отец, конечно, никогда не высказывал открыто
своих убеждений, это было бы самоубийственно, но студенты, которые его очень
любили, и без слов знали, "чем он дышит". Этот студент пришел к нам с полным
доверием и не ошибся.


Часть первая. СЕМЬЯ

ОТЕЦ

Наряду со Псковом и Петербургом, о котором еще будет речь, в мои
воспоминания детства вплетается Смоленск, особенно его прекрасный собор.
Если я во сне ехала в Россию, то обычно ехала в мой любимый Петербург. Но
иногда - в Смоленск, к тете, одной их четырех.
Семья, из которой вышел мой отец, была большая: четыре брата и четыре
сестры. Дедушка мой был мелким служащим. Все четыре брата окончили
Петербургский университет по математическому факультету и одна из сестер
окончила Высшие женские курсы, тоже по математике. Территориально ближе к
Смоленску, где жили семья, была Москва. Отчего старший брат, Михаил
Васильевич, который был на 12 лет старше моего отца, поехал в Петербург, я
не знаю. За ним последовала его сестра Мария Васильевна, на два года младше
старшего брата. Учиться им было нелегко, но возможно. Оба прирабатывали
частными уроками. Следующие братья ехали в Петербург по традиции и потому,
что могли рассчитывать на помощь старшего брата. Мой отец был вторым сыном.
Между старшим братом и ним родились четыре девочки.
Михаил Васильевич Пирожков вошел в русскую литературу своей
издательской деятельностью. Издательство, основанное им, было небольшое, но
претенциозное: он издавал только хорошую литературу, имел лицензию на первое
полное издание сочинений Мережковского и других писателей. Издавал он и
журнал П. Струве (когда последний отошел от марксизма), и С. Франка
"Полярная звезда". С. Франк упоминает об этом в своей биографии П. Струве.
Такая установка в издательском деле принести капитал не могла, и
издательство дяди в конце концов прогорело. Он стал снова преподавателем
математики. Кроме того, он делал переводы с французского. Я теперь уже не
помню, в каком советском издании я читала насмешку над русским
интеллигентом, у которого на книжной полке стоит непременно "томик Бертрана
в переводе Пирожкова", но мой дядя действительно первым перевел Бертрана на
русский язык. Разорение его издательства спасло ему жизнь в революцию. В
30-х годах до него бы добрались, но он скончался в 1929 году 62-х лет от
роду. Мой отец много про него рассказывал, но я его не помню, хотя,