"Вера Пирожкова. Потерянное поколение: Воспоминания о детстве и юности " - читать интересную книгу автора

не вернулся. Тетя была вскоре официально информирована, что он расстрелян.
Тогда она переехала в Ярославль, где жила ее старшая сестра Анна. Ее муж,
путейский инженер, был арестован на несколько лет раньше, тетя Нюта была
выслана из Ленинграда на 101-й километр. Она устроилась в Ярославле. Ее мужа
в лагере заставили руководить стройкой какой-то железнодорожной ветки и,
когда она через два года была построена, ему сказали, что арест был ошибкой,
и его отпустили. Но он был уже немолодым человеком и вскоре умер от
сердечного припадка. Так поселились вместе две сестры: муж одной из них
погиб, не будучи ни к чему причастен, просто понадобился бесплатный
специалист; муж другой был палачом, но в какой-то момент все же раскаялся,
сказал им правду, хотя бы ту часть, которую понял сам.
Остается только досказать, что, несмотря на официальное сообщение,
Суворовский расстрелян не был. После начала Второй мировой войны тетя вдруг
получила от него письмо с фронта. Он сидел в изоляторе был отправлен на
фронт, в так называемый "батальон смертников", то есть на самые безнадежные
позиции. Прошло немного времени, и тетя получила вторично сообщение о его
смерти. На этот раз оно соответствовало действительности. Пал не войне и их
единственный сын Сережа. Мы узнали обо всем этом уже значительно позже,
находясь в эмиграции.


Часть вторая. ШКОЛА

ПЯТЫЙ-СЕДЬМОЙ КЛАССЫ

В школу я пошла одиннадцати лет, сразу в 5-й класс. Как это было
возможно при советской власти? А вот, оказалось возможным. В Пскове было
большое количество бывших учеников моего отца, и среди них много знакомых
врачей, а я действительно росла очень слабым и болезненным ребенком. Я не
только переболела всеми детскими болезнями, кроме скарлатины, но и постоянно
простужалась: ангины, воспаление гланд, гриппы и просто простуды с высокой
температурой были моим почти обычным состоянием. Врачи писали справки, что я
по состоянию здоровья в школу ходить не могу, а мой отец ручался за то, что
обучит меня всему необходимому для начальной школы. Знала я, конечно,
больше, чем большинство учеников начальной школы, перечитала массу всего как
по новой, так и по старой орфографии, которая меня не пугала. Знание
арифметики было тоже обеспечено, географию я знала хорошо уже из-за моего
пристрастия к описанию путешествий - ведь и игры мои с моим другом детства
не обходились без огромной географической карты которую мы раскладывали на
полу и точно определяли пути наших будущих путешествий и приключений, - а
русскую историю я изучала старым дореволюционным учебникам. В школе ее тогда
вообще не учили. Только по обществоведению мне пришлось взять несколько
уроков у одной знакомой преподавательницы начальной школы, прежде чем я
пошла на экзамен для поступления экстерном в 5-й класс. Школу мой отец
выбрал для меня сознательно. Правда, невозможно было посылать ребенка в
любую школу города, надо было посылать в территориально ближайшую, но мы
жили как раз посередине между центральной "образцовой" и железнодорожной
школой. Мой отец мог выбирать. "Образцовая" была, конечно, хорошо
обставлена, но и находилась под зорким оком партии, тогда как
железнодорожные (их было две, но только одну постепенно превратили из