"Валентин Саввич Пикуль. Конная артиллерияа- марш-марш! (Военный рассказ) " - читать интересную книгу авторалет. Может быть, оттого, что слишком громко стреляли пушки, я даже не
расслышал тихого полета времени... Знаю, что помру не от болезни - снесут мне голову черти окаянные! Сражение под Смоленском сделало Костенецкого кавалером ордена Анны. На рассвете 27 августа атакою лейб-егерей началась Бородинская битва. Ближе к полудню ратоборство обрело небывалую ярость. Впервые в практике наполеоновских войн маршал Ней (человек большого мужества) лег на землю сам и велел ложиться солдатам, чтобы хоть как-то спастись от огня русской картечи, гранат и ядер. Пелена бурой пыли, поднятой атакою кавалерии Мюрата, скрывала блеск солнца; воины задыхались в кислом пороховом угаре. Сбитые с лафетов пушки вручную оттаскивали назад, ставили на запасные лафеты и снова включали их в концерт канонады. Опытные коноводы, невзирая на визжащие пули, тут же работали шилом и дратвой, наспех починяя разорванную осколками конно-артиллерийскую упряжь. Умирающие в этот день говорили живым: - Завидую счастью вашему - вы еще будете сражаться... Отступавшая инфантерия часто мешала Костенецкому бить по врагу прямой наводкой; в таких случаях канониры махали своим солдатам шапками, чтобы те поскорей расступились, и в промежуток между пехотными колоннами сразу врывались французы. - Работай, ребята, работай! - покрикивал Костенецкий. Как врезали картечью - половина врагов полегла. - Клади их всех в кучу - одного на другого! Залп, залп, залп - и вообще никого не стало перед батареями, только дым да стон нависали над полегшей колонной противника. В два часа дня французы взяли батареи Раевского, и желтая лавина улан двинулась теперь на батареи Костенецкого. С остервенелым бесстрашием, взметывая тучи песка и пыли, уланы вмах рубили клинками прислугу. Костенецкий схватил пушечный банник: - Ребяты, не бойтесь смерти... Смотри, как надо! Казалось, воскресли времена былинных героев. Банник, как оглобля, прошелся над головами улан, и человек десять сразу полегли под копыта своих лошадей. Еще замах - и образовалась просека во вражьих рядах, вдоль этой просеки и пошел Костенецкий, сокрушая улан направо и налево. Канониры похватали, что было под рукой, и ринулись на защиту своих пушек. В ход пошли банники и пыжовники, тесаки и пальники, кулаки и зубы... Уланы отхлынули! - А ну, всыпь им под хвост, - велел Костенецкий, и звонкая картечь повыбила все задние ряды французской кавалерии... Наградою ему была золотая шпага "За храбрость" с алмазами на эфесе. Современники пишут, что после Бородина император пожелал видеть Ермолова и Костенецкого. - Артиллерия работала славно, - сказал он им. - Говорите же, какой теперь награды вы хотели бы лично для себя? Язвительный Ермолов сказал: - Ваше величество, сделайте меня... немцем! Александр I понял намек генерала: засилие немцев на руководящих постах в армии стало уже невыносимо. Он повернулся к Костенецкому - в надежде, что тот язвить не станет: - Ну, а ты, генерал, чего бы хотел от меня? |
|
|