"Валентин Пикуль. Слово и дело (Книга 1, "Царица престрашного зраку")" - читать интересную книгу автора

Тоненько и горестно заплакала дочка:
- Ой, лишенько! Оскома от клюкв и брусник здешних, вишенок бы мне
московских из садика... Желаю я на Москве показаться!
Вспомнил тут Данилыч, как отказал жениху ее, принцу
Ангальт-Дассаускому, потому как мать его была аптекарской дочкой.
- Терпи, - сказал. - Да за казака ступай здешнего. Что прынц, что
казак - едина доля тебя ждет, бабья...
В конце короткой тобольской осени, когда метельные "хивуса" залепили
снегом окошки, почуял Меншиков смерть и выпростал из-под вороха шуб свою
жилистую руку:
- Вот она.., пришла, стало быть, за мною! Ну, так ладно.
Велел камзол нести да брить себя. Без бороды, принаряженный, стал он
тем, каким его ранее знали. Даже глаз с искрой сделался - будто в знатные
годы. Губы, всегда скупые, размякли, добрея.
И все замечал с одра смертного. Эвон паутинка в уголке ткется, у
лампадки фитилек гаснет, мышонок корочку в нору себе прячет. Вот и мышонок
сей жить останется. Березовская мышь - не московская: что она знает-то? "А
я, князь светлейший, помираю вдали от славы и палат белокаменных...
Обида-то какая! - содрогнулся всем телом. - Мыши - и той завидую..."
Над ним склонился сын - в грудь отца вслушался:
- Поплачь, сестричка: изволили опочить во веки веков наши любезныя
тятеньки, Александры Данилычи... Но глаз временщика открылся снова -
круглый.
- Еще нет, - сказал Меншиков. - За мной слово остатнее. Не раз,
детушки, помянете вы дни опальные, яко блаженные! И завещаю вам волю
отцовскую: подале от двора царева живите. Не совладать вам... Вот и все. А
теперь - плачьте!
Матвей Баженов, мещанин Тобольской губернии, хоронил грозного
временщика. В мерзлую землю, посреди голубого льда, поставили тяжелую
гробовину и засыпали землей пополам со снегом. Великие сибирские реки, во
едину ночь морозами смиренные, уже звонко застыли: открылся до Москвы путь
санный - тысячеверстный.

***

Долго едет казак на заиндевелой лошадке. Гремят в котелке мерзлые
куски щей, наваренных бабою на дорожку, да стукаются в мешке вкусные
пельмени. У редких станков ямских пьет казак горючую водку. Корявым
пальцем достает из лошадиных ноздрей острые сосульки. Коль не вынешь их -
кобыла падет, а казак пропадет.
Больше месяца ехал служивый по сверкающему безлюдью снегов. Но вот
потянуло дымком над долиною Иртыша: Тобольск - пупок всей Сибири, город
важнецкий, при губернаторе и чиновном люде. За щекой у казака пригрелся
серебряный рубль. Ух, и загуляет же казак на раздолье кабаков тобольских,
вдали от жены и урядника!
Но допрежь вина - дело. В сенях канцелярии казак сбросил гремящую от
мороза доху, ружьецо курком к стенке прислонил и достал пакет из-за теплой
пазухи.
- Эй, люди! - объявил казак. - Дело за мной государево да спешное. Во
Березове-городке на Аксинью-подзимницу скончал живот свой поругатель царя