"Валентин Пикуль. Слово и дело (книга вторая)" - читать интересную книгу автора

Счастлива жизнь моих врагов...
Михаила Ломоносов

Дитя осьмнадцатого века,
Его страстей он жертвой был,
И презирал он Человека,
Но Человечество любил!
Петр Вяземский

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Увы, коллегиального правления на Руси давно нет! Новое лихое бедствие над-
винулось на страну - бумагописание и бумагочитание. На иноземный манир зва-
лось это чудо-юдо мудреным словом-сороконожкой - бюрократиус.
Чиновники писали, читали, снова писали и к написанному руку рабски и ни-
жайше прикладывали. Немцы недаром обжирали Россию - они приучали русских до
самозабвения почитать грязное клеймо канцелярской печати. Словам россиянина
отныне никто не верил - требовали с него бумагу. Остерману такое положение
даже нравилось: "А зачем мне человек, ежели есть бумага казенная, в коей все
об этом человеке уже сказано? Русский таков - наврет о себе три короба, а в
бумаге о нем - изящно и экстрактно".
Над великой Российской империей порхали бумаги, бумажищи и бумажонки. Их
перекладывали, подкладывали, теряли. Вместе с бумагой на веки вечные терялся
и человек: теперь ему не верили, что он - это он.
- Да нет у меня бумаги, - убивался человек. - Где взять-то?
- Вот видишь, - со злорадством отвечали ему, - ты, соколик, и доказать се-
бя не мочен, и ступай от нас... Мы тебя не знаем!
Но иногда от засилия бумаг становилось уже невмоготу. Тогда умные люди
(воеводы или прокуроры) делали так: ночью вроде бы случайно начинался пожар.
Утром от завалов прежних - один пепел. И так приятно потом заводить все сыз-
нова:
- С бумажки, коя у нас числится под нумером перьвым! Гараська, умойся схо-
ди да пиши в протокол о ноздрей вырывании вчерашнем. Чичас учнем, благосло-
вясь... Образумь ты нас, грешных, царица небесная, заступница наша пред сущим
и вышним!
А где же преклонить главу человеку русскому? Где лечь и где встать, где
ему затаиться? Враги общенародные по душе нашей плачутся. Ищут они тела наше-
го, чтобы распять его. Господи, зришь ли ты дела ихние, вражие? Горит душа...
Русь горит!
И не только города на Руси - сгорали и люди, и костры сложившись, и зва-
лось в те времена самосожженье людское словом простым и зловещим - гарь. Не
стало веры в добро на Руси, едино зло наблюдали очи русские. В срубах из бре-
вен, которые смолою плакали, сбивались кучей - с детьми и бабками. Поджигали
себя. Дым от гарей таких столбом несло в облака. В дыму этом утекали в небы-
тие души людские - души измученные, изневоленные от рабства вечного чрез