"Валентин Пикуль. Фаворит (Роман-хроника времен Екатерины II в двух книгах)" - читать интересную книгу автора

щие балбесы, когда их (по закоренелой неграмотности) записывали на флот
- матросами! А из недорослей третьего смотра солдаты схватили дворянина,
уже бородатого, и потащили куда-то по лестнице, а он, сердешный, цеплял-
ся за косяки, вопил утробно:
- Ой, маменька и папенька, спасите меня, несчастного! Ой, люди доб-
реньки, сповидаю ли я своих малых детушек?..
Тут Гриц узнал, что всех неграмотных, но достигших возраста пре-
дельного, по указу кроткой Елизаветы ведено посылать на безвыездное про-
живание в городе Оренбурге.
- Оренбург... где ж такой? - спросил мальчик.
Отец и сам-то знал о нем понаслышке:
- В конце света город имеется. Вокруг пески да соль, хлебушка нету,
люди тамошни одним мясом, будто звери дикие, кормятся, а чуть из города
высунутся - им сразу петлю на шею и тащат на базар в Хиву, где и продают
всех, как баранов.
- На мясо, что ль, продают их, папенька?
- Не знаю. Может, кого и съели...
В детском сознании надолго удержались два понятия: все штыкюнкеры
имеют деревянные ноги, а Оренбург - ужасная столица дворян-мясоедов, от-
вергающих грамматику с арифметикой. На постоялом дворе отец быстро на-
пился и упал с лавки. Гриц волоком стащил батюшку на двор, конюхи помог-
ли ему запрячь лошадей, взвалили пьяного инвалида на телегу, мужики
участливо спрашивали:
- Эй, малый! Далече ль тебе ехать-то?
- До Чижова, верст сорок отселе...
Было уже темно, путников окружал зловещий лес, когда старый Потемкин
очнулся после перепоя.
- Гриц, ты ли это? - позвал он жалобно.
- Я, я, - отозвался мальчик.
- Везешь-то куда?
- Домой везу тебя, батюшка.
- Ох, умница! А с дороги не сбился ли?
- Да не! Я дорогу крепко запомнил...
Ворочаясь на сене, майор в ночной жути стал возиться с пистолетами.
Места тут были балованные - разбойничьи. За спиною мальчика крепко стук-
нули курки - взведенные!


2. ПРОЩАЙ, ДОМ ОТЧИЙ

А внутри дома Потемкиных вызревала семейная драма... Чем больше хилел
Александр Васильевич, тем больше одолевала его лютая ревность к молодой
жене. После двух дочерей и сына Дарья Васильевна принесла извергу еще
трех девочек (Пелагею, Надю и Дашеньку), а старик изводил супругу при-
дирками:
- Отвечай, на што сына Григорием нарекла?
- Да не я нарекла, - отбивалась несчастная, - сам же знаешь, что кре-
щен Гриц в тридцатый день сентября. Вот и глянь в святцы: это же день
великомученика Григория.
- Врешь! - наступал с плеткой Потемкин. - Нарочно с попом сговори-