"Валентин Пикуль. Фаворит (Роман-хроника времен Екатерины II в двух книгах)" - читать интересную книгу автора

В самом центре этой работящей страны, еще не достроенной и вечно кло-
кочущей бунтами, в душных палатах московского Кремля, жарко разметавшись
на драгоценных сибирских соболях, сейчас умирала ангальтская девочка.
Весть о тяжкой болезни Фике достигла и Берлина.
- И надежд на выздоровление мало?
- Их уже не осталось, - ответил Подевильс.
Король свистнул, подзывая любимых собак, чтобы они сопровождали его
до парка и надел шляпу задом наперед.
- Ну что ж. Если часовой убит на посту, его заменяют другим, а потому
готовьте для Петра новую невесту... Германские принцессы - самый ходовой
товар в Европе. Кто у нас там в запасе? Вюртембергская дрыгалка, две ко-
рявые сестрицы Гессен-Дармштадтские. Выберите сами! В любом случае мы не
упустим престола русского...
Но Фике не умерла и через месяц появилась на публике. "Я похудела как
скелет, - рассказывала она о себе в мемуарах, - сильно выросла, лицо вы-
тянулось, волосы выпадали, и я была бледна как смерть. Я сама себя нахо-
дила такой некрасивой, что было страшно смотреть. Императрица прислала
мне банку румян с приказом нарумяниться".
Скоро Фике заговорила по-русски, вызывая своим акцентом и ошибками
шумное веселие среди придворных. Но это не смущало ее: она уже нырнула в
московскую жизнь с головой, следовало плыть дальше. Фике часто притворя-
лась спящей и, лежа с закрытыми глазами, слушала болтовню придворных
дам, выведывая от них то, что нельзя выяснить путем официальным. Так,
она узнала, что ее мать не пришлась ко двору, заслужив в обществе ехид-
ную кличку "королева". Русские быстро разгадали ее пустоту и фальшь, их
смешили напыщенная вычурность выражений и жеманное чванство герцогини.
Фике было стыдно за мать и обидно, что та растерзала ее гардероб. Елиза-
вета вторично обрядила Фике с головы до пят, но каждая новая вещь вызы-
вала материнскую зависть. Герцогиня отнимала у дочери куски парчи и ме-
ха, туфли и шали. В сердцах Фике однажды сказала ей:
- Ах, ваша светлость, знали бы вы, как мне прискучило ваше неистреби-
мое грабительство...
И получила от матери здоровенную оплеуху! Но однажды после обеда с
женихом в комнаты к Фике вошла Елизавета, сурово указавшая Иоганне Ели-
завете следовать за нею для разговора. Фикс с Петром уселись на подокон-
ник, разболтались о пустяках. Была весна, все цвело, пели птицы. Вдруг
явился Лесток.
- Не пора ли вам укладывать багаж? - сказал он принцессе. - Кажется,
вам предстоит возвращение в Цербст...
Фике, ослабев, вяло сползла с подоконника. Петр спросил лейбхирурга -
что значат его угрозы, но врач лишь усмехнулся. Наконец появилась Елиза-
вета, распаленная от гнева, а за царицей, будто побитая собака, тащилась
рыдающая "королева". Императрица широко шагнула к Фике, долго изучала
лицо девочки. Сказала:
- Ныне на дворе нашем век уже осьмнадцатый, век просвещенный, и дети
за грехи родительские неповинны должны быть. - Заметив, что Фике перепу-
гана, она улыбнулась: - Оконфузил тебя Лесток? Ну-ну! Жить в России да
не пугаться - такого не бывает...
Истина открылась не сразу: регулярно перлюстрируя письма, Елизавета
вызнала, что "сестрица" приехала погостить - как шпионка прусского коро-