"Таисия Пьянкова. Паучиха" - читать интересную книгу автора

сказывал: "В погребе чегой-то шибко слыхать, как Дарья поет. То ли жила
какая идет со двора ее подземно в нутро погреба?"
Покуда Семен добрел до места, колечки цветастые в глазах закрутились,
заширились... А работу надо делать, не то Нюрка поедом заест.
Поскреб Семен сколько-то, покидал наружу сор, подмел донышко, выбрался
кое-как и прилег передохнуть у Дарьиного плетешка. Тепла земля озноб сняла,
косточки на место приткнула, чтоб не тряслись, и приголубила хворого до
дремоты.
Анчутка пришла на работу глянуть и заорала, торкнувши Семена ногою в
бок:
- Я тя за сном послала? За сном я тебя послала, морда слепошарая?!
- Ну чего ты, Анна, злом рот поганишь? - не утерпел Семен. - Почистил
я. И лесенка вона... на ветерке... Пущай обыгает.
- Обыгает... - перевернуло Анчутку. - Черт бы тебя обыгал, притвора.
Поди хворосту накидай! Подожги дымно. Червяка всякого, паучишек повыкури.
- Да чисто в погребе, сама погляди. Сухо да чисто.
- Где сухо? Где сухо? Вон в углах... Нагнись ты!
Нагнулся Семен над погребом, Анчутка и саданула его: спину, мол,
боишься переломить. Ухватился болезненный за погребушный край, да слабые
руки ослушались - сорвались. Ухнулся Семен об глинистое дно, простонал и
умолк.
- Так тебя! - крикнула в погреб Анчутка. - Посиди тут денек-другой.
Может подохнешь быстрей.
Хлобыстнула его творилом и ушла во двор.
А Семен как упал на дно, так и не мог подняться. Кое-как дополз до
стеночки, спиной привалился. Так и просидел в погребе до темноты. От холода,
знать, опамятовал. Вспомнил, что было, и заплакал без стону и причету. И
впервой подумал Семен о смерти как об избавлении.
Чу! Песня!
То ли смерть идет, то ли жизнь возвращается? То ли мерещится Семену во
бреду Дарьин голос?
Хотел Семен на помощь позвать, да силушки в нем осталось только
прошептать имечко доброе:
- Дарья! Ах, Дарьюшка...
Откинулось творило, пахнуло в яму теплом и голосом:
- Ктой-то тут меня зовет? Неужели Семен! Раненько ты, батюшка мой, под
землю забрался. Да я тебя и под землей нашла.
Опустила горбыня лесенку в погреб, зовет:
- Вылазь сюда.
А Семен уж с ног на руки валится.
- Друг ты мой бесталанный! Погодь времечко... - сбежала легонько Дарья
по лесенке, подхватила Семена, что дитя малое, под звезды вынесла.
- Ах ты, Сенюшка, Сенюшка. Сколь легонек-то ты, сколь хрупенек. Все
высосала кровопийка ненасытная, а меня ж еще, подлая, Паучихой нарекла.
Посмотрела Дарья строго так в сторону избы, где Анчутка бока на перине
грела, и пошла к лесу со своей ношею.
Ну ладно...
Отползла ночь от села, за оборком леса спряталась, и нет ее.
Не успела Анчутка, спросоня зевнувши, рта перекрестить - вот она,
ярмарка, в ворота стучится. Не ждала злыдня такого поворота, залебезила