"Таисия Пьянкова. Паучиха" - читать интересную книгу автора

лопатой греби.
- Уж не Петруха ли по мне занемог?
- Не... Петруха ж остолоп еще. Семен квохчется. Сам-то он, вишь, какой
стеснительный?
- Буде вракать! На кой леший припала мне болячка ваша?
- Болячка то он болячка, да на каком теле сидит! Род-то какой тебе
честь оказывает!
- Мне что ж от вашей чести, али соху за нее прицепить можно?
- Фу ты, простоухая! Семен-то не сегодня завтра того... упокой душу...
А ты тем временем Петруху приручи. В одно хозяйство пойдет. Чего тебе
терять-то?
- Ишь ты, чумичка подлая! - подскочила Паруня. - Мало тебе Семена, ты
еще и Петруху думаешь под себя посадить! Две шеи ей подставляй! Не широко ли
сидеть будет?
- Я чо такого сказала? Ты пошто в пузырь-то лезешь? Глядите на нее! Я к
ней сватом, а она - ухватом. Ну я пойду, коли так. Другую поищу.
- Погодь, Нюрка, - позвала было сваху Паруня. - Договорить надо.
- С Филькой договаривай.
Договорились, однако, Паруня с Филькой. Уж и пела в тот день
Дарья-Паучиха за плетнем своим. Анчутка сколь разов ладила кол из плетня
выправить да по горбу Дарью накостылять.
В ночь перед Семеновой свадьбой занялась огнем Паучихина пластянка, со
всех четырех сторон полыхнула жарко. И костей Дарьиных не доискались потом.
А неделей, после венчанья, Паруня зафондебобилась:
- Широк ваш двор, да правит в нем вор. Дели добро! Своею печкой тепло
добывать будем. И Семен, знать, от досады за Дарью тоже в лад с Паруней
уперся:
- Дели, Филька, покуда я сам не приступил!
Ох и не ждала Анчутка такого выверта. Однако скоро вожжу на кулак
намотала, уперлась дужно и повернула в свой огород:
- Кто ж о такую пору-времечко дележ ведет? Буде кочевряжиться. Скирды
завершим, зерно обмолотим, картошку приберем... Там и дели-распределяйся.
А у самой на уме: "По осени, должно, Сенька окочурится, Паруню тогда -
в гриву! В гриву ее, шленку-чужедворку! Иди, свою банешку топи!"
А уж самой недужится, а уж самой неможется. Гробит Сеньку работой,
голодухой добивает. Полевая работа Паруню мужиком сделала: днюет и ночует со
деверьями на жнитве да на зяби, на покосе да на озими. А Сенька чахнет на
глазах, еле двор перемогает. Только и сила в нем, что до Дарьиного плетня
доползет и ляжет, ляжет и задремлет на солнышке. Тепло ему там, будто земля
еще с пожару не остыла.
Сладили крестьяне полевки; братья с новой снохой на ярмарку собрались.
Паруня наказывает Семену:
- Ты, Сеньша, не бегай под Нюркой. Горб-то свой не подставляй под
ведьму киевскую. Разумей себя: старшой ить ты.
Ну, съехали со двора обозники, постояла Нюрка у ворот покрасовалась и
домой вернулась.
Вернулась и Сеньку в бок.
- Неча болявки належивать! Велика ли работа: по лопатке, по ведрышку...
Погреб под картошку приготовь, отвори... пущай ветряет.
Погреб тот у бани самим Парамонычем был вырыт. Когда рыл его Парамоныч,