"Таисия Пьянкова. Чужане" - читать интересную книгу автора

говорить тогда про Сувойкину Анну, которой выпало первой увидеть чуть ли не
на животе ползущего из тайги Ундера? Такою белугой заревела Анна, что хмурая
и в тот день погода сразу же разгулялась, будто бы ангелам с неба захотелось
глянуть, кого это на земле черти пополам дерут?
За то время, пока Яшка через взбудораженную деревню до своего двора
пробивался, небеса обратно затянуло хмарью. Полетели первые в этом году
снежинки. А следом за ними вдруг да опять сорвался с высоты ветер, закрутила
метелица и пошла она, разгульная, отплясывать по дворам свой свистящий,
ледяной танец. Взялась взнахлестывать полы мужицких зипунов чуть ли не на
маковку хозяевам, разлистывать на бабах на все стороны широкие юбки - лови
только успевай...
Однако же от необузданного ее озорства никто из Ундерова двора по хатам
своим прятаться не побежал; весь народ остался ждать Яшкиного объяснения,
хотя тот за собою даже в сени никого не пустил.
Сколько он там, два, три часа, промариновал на холоде односелян - не
было еще тогда по чему время определять. А когда он понял, что народ
настроен ждать ясности хоть до весны, выкряхтел все-таки на крыльцо высоких
дедовых хором и заговорил на погоде. Заговорил с долгими, как ветровые
волны, пробелами в словах:
- Вы это... какого тут... хрена ждете? Сами, что ли... смыслить не
умеете.
Ежели теперь докладывать обо всем рассказе с Яшкиными тогда передыхами,
шибко долгий разговор получится. А когда попроще говорить, так ободранный
Ундер вот что поведал народу: дескать, что вы стоите-думаете? Вы думаете, я
с кем-то еще, кроме нечистой силы, сумел этак измутызгаться? И с кем же?
Не-ет. Только с нею, с увертливой, и можно столь ухайдакаться. Чуть все лыко
с меня, паразиты, не оборвали. А вы думаете, за кого я, за себя я что ли
бился? Нисколечко, ни капельки! За Матвея Лешню бился я! За него, за
несчастного, чуть было живота не поклал. Так ведь кабы тако дело не зря
делалось, то и головы б не жалко было потерять. Ить все одно ж меня в
деревне никто не любит. Только ведь с посланцами сатаны больно шибко не
навоюешь. Видите, каково они мной наигрались? Бросили, когда подумали, что
помер я. Подсунули меня под какую-то коряжину. А что Матвея Лешню - того с
собой уволокли. Так что все: не ждите его, не надейтесь напрасно...
И ничего тут не поделаешь. Все произошло примерно так, как люди того
боялись и ждали. И никто даже не подумал посомневаться в Яншиных словах.
Даже Матвеева мать Славена, и та не зашлась истошным криком. Удержалась.
Только удержка эта к утру следующего дня вышла ей полной сединою.
Поутру-то и разглядел народ этакую беду! А ввечеру... Ввечеру он и сам
весь чуть не поседел. Да и где тут было не перепугаться ему до смерти, когда
вот он, уже подаренный чертям Матвей Лешня, как ни в чем не бывало,
веселехонький да разбодрехонький, шагает себе из тайги. Несет Лешня за
спиною битком набитый пушном охотницкий свой кошель; по всему видать -
сейчас прямо-ка собирается он раскладать дома по кучам богатую добычу...
Во когда в деревне-то нужда голову подняла успевать-гадать: не то Яшке
Ундер совсем с совести свалился, потому как врать с такою правдою способен
лишь только покинутый богом человек; не то Матвея Лешню, да за какую-то
оч-чень знатную услугу, нечистая сила отпустила на волю. Ишь как он весело
вышагивает вдоль дворов, как низко кланяется встречным селянам. Похоже,
думает: глядят на него во все глаза люди потому, что еще не доводилось им