"Таисия Пьянкова. Тараканья заимка (Сб. "Время покупать черные перстни")" - читать интересную книгу автора

свадьбы, ни крестин, ни Рождества, ни Троицы... Когда ты поймешь залежалым
своим умом, что задарма люди никого кормить не станут! Ведь за каждый
кусок, за каждый глоток Мокшею, как ты его зовешь, Семизвону, башку
приходится крепко ломать. Не зря же она у него запрокидывается, не от
гордыни, не от мозговой легкости. Он мне признался, что у него какой-то
нерв от быстрого тока ума перекрутился. Он и веки ему подергивает. Как
только припевку новую выдаст Мокшей головою, так нерв у него надструнится
и дернет. А бабы свое рады понимать - балалаешник, вишь ли, подмаргивает
им. И начинают перед ним краснеть от тайной надежды. А Мокшею плевать на
всех. За ним одна барынька из уезду с лета ухлястывает. Чо ему обзоринские
курехи? Он вымолачивает частушку за частушкой, а ты красней, хоть
раскались. Мужик какой бабе за это звезданет, а ему хоть бы хрен по
деревне... Выдает сидит, ажио у чертей уши чешутся. А уж когда с лавки
сорвется да в пляс кинется - потолок стонет! Другой раз, когда придет он к
нам. я его упрошу, пушай для тебя отчубучит. Может, тогда ты его сполна
оценишь. Не-ет. Ей-бо, нет. Не зря Семизвон миром кормится. Вот он сидит
на гулянке и про каждого припевки складывает. Тут уж - кому смех, кому
слезы. На днях как-то с ходу про меня сморозил. Ты послушай,--предложил
Тихон, запрокинул Мокшеем голову и запел, дергая плечами:

Как у Тиши Мармухи, да,
завелися три блохи.
Тиша хочет их словить, да,
и фамилию спросить.

При этом, от чрезмерного восторга, Глохтун крутанул ногою и пожелал
принять от Корнея одобрение.
- Ну?-спросил он нетерпеливо.- Каково?! Хто еще в Обзорные способен
придумать такое - у блохи фамилию требовать? И всякая выдумка у него
наособицу...
- У Якишки у Морозова тоже все как есть наособицу,- сказал Корней. -
Которое утро на сарайку влезает, руками себя хлопает и голосит на всю
округу. Да ведь сколь умело петухам подыгрывает! Мы через речку живем, и
то нашим курам ажио глаза туманом затягивает. Это ли не даровитость?
- Во-от, вот, вот,- заклохтал Тиша.- В том-то и беда мозговитых людей, что
их очень непросто от безмозглых отличить. Чтобы в признаках величия тонко
разбираться, опять надо обладать небесным озарением. У Яшки у Морозова
исключительность его неделями повторяется - покуда его отец дубиною не
отходит. А у Мокшея она всякий день разнообразится. Значит, голова его
варит, а не переваривает одно и то же...
- Разнообразится,- с печалью перебил Корней брата,- сегодня грезится,
завтра блазнится... Ладно, Мокшей - этот и в самом деле на ходу подметки
рвет. А у Прохора твоего Богомаза? У него только одна замычка - барыню
написать. И у Фарисея одна...
- У них цель, а не замычка. Ясно? А у Якишки какая цель?
- Народ повеселить... Разве это не цель? К тому же, в отличку от
Семизвона, кормежкою да брагою он за это не берет...
И от этого довода сумел бы Глохтун отбрехнуться, да только не захотел
Корней выслушивать осточертевшие его бредни. Тихон еще о чем-то
рассусоливал, а он, подбросивши в печь поленьев, прикрыл дверцу, поднялся