"Керен Певзнер. В поисках Голема (детективная повесть)" - читать интересную книгу автора

ножках, человечек раскрыл саквояж и достал из него инструменты, от одного
взгляда на которые мне стало дурно. Там были острые скальпели, какие-то
зажимы, прищепки и еще куча блестящего металла.
Ребенка осторожно уложили в корытце. Человечек с фонендоскопом
развернул одеяло, снял памперс, младенец засучил ножками и захныкал.
Я хотела выйти из зала, так как съеденный салат колом встал в горле.
Но, решив не поддаваться слабостям, я повернулась и стала следить за
действием во все глаза.
Один из бородачей, взяв в руки молитвенник, привычно закачался, выпевая
знакомые слова. Второй повыше ростом, и с более окладистой бородой,
расставлял зевак так, чтобы они не мешали резчику.
А тот продолжал свое дело. Оттянув ребеночку крайнюю плоть, он зажал ее
широким зажимом так, чтобы только маленький кусочек кожицы торчал наружу. А
потом, взмахнув скальпелем и громко пропев фразу "Бог один, бог велик!" он
резким движением срезал этот кусочек кожи и разомкнул зажим. Младенец
захныкал, резчик обмакнул в бокал с вином палец и провел им по губам
несчастного ребенка. Потом, не переставая обрабатывать ранку, громко
возвестил: "Еще один еврей принят в союз детей Авраама, праотца нашего!"
Тут все захлопали в ладоши, человечек передал запеленатого спящего
младенца матери, засверкали вспышки, и снова заиграла музыка, но теперь уже
веселая танцевальная.
Наши соседи по столу стояли возле родителей: Карни целовала счастливую
пару, а Ашер непрерывно фотографировал. Я потянула Дениса за рукав:
- Не пора ли нам, милый? Почтили своим присутствием, пора и честь
знать.
- Подожди, сейчас принесут горячее, - возразил он.
- Я тебе дома приготовлю горячее, а потом еще острое и пикантное, --
ответила я. - Идем, а то после этого зрелища мне так хочется убедиться в
том, что у тебя все на месте. Да и шашлык из куриных бюстов в глотку не
полезет.
И мы ушли тихо, по-английски.

x x x
На следующий день я сидела в кабинете и бодро стучала по клавишам,
несмотря на продолжавшуюся жару. Ночью все мои опасения по поводу
символической кастрации рассеялись, поэтому утром я ехала на работу в
довольном расположении духа.
В дверь постучали.
- Можно?
- Входите.
В комнату вплыла Карни. На ней было надето уже другое платье, не такое
декольтированное, как вчера, но браслеты и перстни были на месте. Наверняка,
она чувствовала себя голой без них.
- Привет! Как ты узнала, что я сижу здесь?
- Ты же сама сказала, что у тебя контора на Соколова. Вот я и пришла.
У меня к тебе дело.
- Слушаю.
- Вот, смотри.
Карни порылась в сумочке и достала длинный конверт. Я развернула его, и
мне бросился в глаза странный герб - белый лев с раздвоенным хвостом стоял