"Юрий Петухов. Черный дом" - читать интересную книгу автора

десантной дивизии (эх! втравили ребятишек несчастных в палаческое дело, да
еще гвардейцев! как отмываться будут? как отчищаться перед отцами и дедами,
которые в боях с врагом стали гвардией, а не в расстрелах своих братьев?
беда!)
И уже тогда стало ясным, что осажденные прекратили сопротивление, что
лишь малая часть, взяв оружие и боеприпасы, повязав головы черными лентами
смертников, ушла на верхние этажи "стакана", ушла умирать. А те, что
остались-внизу, просто распахнули все двери - входите! И не было никакого
особенного геройства этой самой "Альфы", ее штурмовики шли в открытые
ворота, незачем им было прикрываться черными дымовыми завесами, никто в них
не стрелял, потому как поверили им. А не поверили бы, так и не подпустили бы
на двадцать метров к еще белым стенам Дома Советов, всех бы положили, не
помогла бы ни шумная реклама, ни стальная броня. А уже на плечах "Альфы"
ворвались в Черный Дом боевики-бейтаровцы, омоновцы и прочие душегубы. Вот
когда началась лютая бойня. Но лишь опали чуть зловещие клубы, повернулсяя
спиной к страшному дому, не мог больше глядеть в ту сторону, побрел прочь от
проклятого места. Какой-то мордоворот в броне и камуфляже выскочил от
разбитых дверей "мэрии", замахнулся на меня прикладом автомата, прорычал:
- А ну вали отсюда! Нельзя!
Туда и впрямь нельзя было, на верхних этажах шел бой, каратели боялись,
что к осажденным в "мэрии" придет подмога, выручка. Они вообще всего
боялись. Глядя на укомплектованных молодцов, трусливо жмущихся к стенкам,
можно было подумать, что это они в осаде, что это их безжалостно высекают
шквальным огнем.
- Да пошел ты на хер! - сорвался я. И отвернулся, и быстро побрел вдоль
битых стеклянных стен. Только поров-нявшись с углом, бросил короткий взгляд
назад - мордоворот держал меня на мушке, не доверял.
За углом обругали похлеще. Прямо из пролома в стеклянной стене, из
пролома в смятом и сплющенном жалюзи, откуда вчера бежал выбитый из "мэрии"
ОМОН, выскочили еще двое карателей, один пихнул меня в плечо. Другой, тот,
что матерился и вопил, ткнул стволом сначала в толпу, потом в обратную
сторону - мол, или туда вали или вообще убирайся отсюда.
В толпу мне не хотелось. И я быстрыми шагами пошел прочь, удивляясь
гуманности стражей режима, могли бы и кости переломать, в тот день ни с кого
никакого спроса не было, убивай - не хочу!
Почти бегом перебежал я от "мэрии" к домам на противоположной стороне
улицы, миновал страшное, открытое, простреливаемое пространство. Прижался к
стене, вздохнул с облегчением... но облегчение не пришло - перед глазами,
горящим погибающим кораблем стоял Дом Советов. Но нет, хватит, я больше не
мог смотреть туда, это было невыносимо - невыносимо от полнейшего бессилия
чем-либо помочь убиваемым сейчас там, расстреливаемым, терзаемым, пытаемым,
страждущим и захлебывающимся в собственной крови. Прочь! Как можно дальше
отсюда! И я быстро пошел в сторону Арбата, мимо десятков военных машин, мимо
сотен, тысяч вооруженных до зубов доблестных бойцов, мимо взводов, рот,
батальонов, мимо закованных ратей. Солдатушки-бравы ребятушки стояли,
выжидали со своими отцами-командирами. А спецназ вовсю орудовал вокруг
близлежащих домов. Я в начале не понял, что происходит: эти мордовороты
деловито сновали туда-сюда, ныряли в подъезды, шмыгали в подворотни... а
потом принялись из пулеметов и автоматов палить по верхним этажам. Над их
головами, меж очередей плыл гомонливо-суетливый говорок: "снайперы!