"Юрий Петухов. Черный дом" - читать интересную книгу автора

пулеметов и гранатометов все подряд. Это на их совести с самого утра были
сотни смертей, это они полосовали свинцом безоружных Русских на баррикадах,
это они срезали очередью отца Виктора, священника, вставшего им навстречу с
поднятым крестом в руках. Ветхозаветная, лютая злоба чужеземцев, ненавидящих
все Русское, все Православное. Эти убийцы, дай им волю, могли бы учинить
такой новый "красный террор", что Москва превратилась бы в одну большую
могилу, на которой они бы плясали потом свои ритуальные пляски. Это позже
"Альфа" приструнила разошедшихся убийц. Но тогда они были в раже и угаре
пирровой победы. И все же и они не высовывали носа из-под брони. Убийцы
всегда трусливы и подлы. А толпа металась, бесновалась, застывала, визжала.
И не уходила из зоны обстрела. И мотало меня вместе с этой поганой толпой. И
не мог я уйти. Я должен был видеть все.
И видел я, как жались к стенам бронированные спецна-зовцы в касках с
автоматами и пулеметами. Нет, они не лезли на открытые места. Они, будто
суперменчики из дешевых штатовских фильмов, выскакивали, выкатывались из-под
каменных прикрытий, давали очередь-другую в сторону Черного Дома и снова
прятались. Они жались к стенам, боялись открытых пространств, прикрывали
друг дружку. Временами палили прямо ввысь, по башне "мэрии" - ведь где-то на
самых верхних этажах еще отбивались от безумного натиска смельчаки. Что
сейчас испытывали эти отчаянные парни, загнанные в ловушку, обреченные на
смерть, но не сдающиеся? Вечная память павшим героям! Время выявит их имена,
если черная туча новоордынского ига не станет вечной, если не исчезнет с
лица земли сама Россия.
Время от времени кого-нибудь из толпы сбивало с ног пулей, осколком.
Три трупа в уродливых позах валялись под мостом уже часа четыре, а кое-кто
поговаривал, что и с самого утра. Толпа трупов не пугалась, лишь ощущалось,
как сладостно-тревожно замирали у кровожадных зевак сердца, и тут же
слышались облегченные вздохи - мол, слава богу, не меня! Это была словно бы
рисковая игра на везение. Но слишком уж много живых мертвяков в нее играло.
Я дождался того часа и той минуты, когда с правой стороны Дома Советов
раздались глухие хлопки, повалили вверх огромные клубы черного,
непроницаемого дыма. По толпе понесся шепоток: "Альфа! Альфа пошла!".
Пробиться ближе, к самим подъездам, понять, что там происходит, не было
никакой возможности, войска режима, спецназ, снайперы с крыш простреливали
все подходы - любой подошедший слишком близко расстреливался без
предупреждения, иногда выстрелами сразу с нескольких сторон: справа, слева,
сзади. Не стреляли только из самого Черного Дома, Даже трусливо-наглая толпа
поняла, что пулю можно схлопотать только от "своих", от штурмовиков режима.
Правда, и это не всех пугало: время от времени пьяненькие смельча-м,
похваляющиеся перед своими дружками и подружками, выскакивали в зону
обстрела, дурачились, куражились, плевали в сторону осажденных, швыряли
бутылки... и под восторженные демократические визги толпы или воссоединялись
с нею, или падали, корчась и хрипя. Мне не было жалко этих геройчиков.
Плевать на них. За их жизни пусть перед их матерями отвечает власть, которая
отменила уроки и занятия в школахда институтах и волей-неволей
пригналалюбо-пытных "младодемократов" сюда. Мне было до ножевой сердечной
боли жаль тех, что сидели в Черном Доме. И не столько депутатов и прочее
начальство, которое сбилось за семью стенами в непрошибаемом зале заседаний,
а тех, кто умирал сейчас во внешних кольцах обороны, тех, кто стоял
насмерть, сдерживая звериные наскоки бейтаровцев, железный натиск 19-ой