"Юрий Петухов. Давным-давно" - читать интересную книгу автора

седина, но Ба-Баян-Га знала, что ее дочери предстоит долгая
еще жизнь. Жизнь настоящая, не у котла и арбы, а там - в
степи.
У самой старейшей воительницы и волос-то почти не оста-
лось - из-под повязки выбивались в разные стороны грязно-се-
дые, поблекшие клочья, спутанные, никогда в жизни не знав-
шие, ласки водяных струй. Были, были и у нее косы не хуже,
чем у Ай, а может, и лучше! Но где то время? Были и глаза
чернее ночи и жарче огня. А теперь один мутно выглядывал на
мир, а второй заплыл под багровым, со лба на щеку, рубцом -
памяткой уже здешних мест. Нос набряк и вытянулся к острому,
поросшему за последние годы редкой, но колючей седой щетиной
подбородку... Ба-Баян-Га давно не смотрела на себя в начи-
щенный рабынями медный таз. Она и без того знала о себе все,
и, главное, то, что годы красоты не приносят.
В ее распоряжении были богатейшие ткани всех стран и на-
родов, драгоценнейшие шелка и узорчатые парчи, золотые поб-
рякушки и каменья, которых хватило бы на то, чтоб украсить
не только всех воительниц, но даже и их рабынь и кобылиц. У
нее было все, чего она так страстно желала в свои юные годы.
И ничего этого ей уже не было нужно. Ба-Баян-Га была в том,
уже полуистлевшем, превратившемся в лохмотья платье, в кото-
ром ее вынесли с поля боя. Даже пятна крови, почерневшие и
заскорузлые, были те же. Худое тело ее перетягивал боевой
кожаный пояс, на котором рядышком покоились ножи и связки
зубов-талисманов, вырванных изо ртов покоренных вождей чужих
племен. Да на шее висела тяжелая железная цепь. Та цепь, ко-
торой был прикован к арбе раб, подаривший ей жизнь. Она сама
сняла цепь с него и отпустила. Не из жалости, нет. Отпусти-
ла, чтобы никого больше из племени не постигла ее участь.
Ведь она была так близко к небесным вольным лугам, где ее
ждали ушедшие туда раньше, ждали затем, чтобы вместе и уже
вечно нестись по лугам этим, преследуя обреченных врагов и
радуясь новой, неземной жизни.
Она снова подошла к котлу, помешала в нем длинным костя-
ным, с бронзовым наконечником жезлом. Потом тяжело опусти-
лась на землю, выбросив вперед негнущуюся желтую ногу. Прик-
рыла глаз. Из становища доносились рев верблюдов, женские
голоса, плач детей... Как ей все это надоело! И кто сможет
узнать об этом? Ведь ни соплеменницам своим, ни дочери, ни
внучкам она никогда не скажет ни слова. Да и не поймут ее. К
чему слова!
Воительницы вернулись в этот день. Как она и предполага-
ла. Значит, не зря готовила для них кушанья. Благодарности
не ждала - оценят ли они, возбужденные и радостно-злые, как
и всегда после похода? Нет, и не заметят. И не надо.
Ба-Баян-Га увидала пыль над степью первой. Она не вышла
навстречу. Так и осталась у костра, со своим жезлом в руке.
Щуря глаз, вглядывалась - большой ли полон, много ль скота
пригнали, добычи привезли? Но ни того, ни другого, ни треть-