"Людмила Петрушевская. Время ночь (сб. "Дом девушек")" - читать интересную книгу автора

приход все беспокоилась и лазила по книжным полкам, и я волновалась, не
унесет ли она для продажи и мои книги, но нет. Десяток листочков самых
плохих для меня новостей!


* * *


"Прошу вас, никто не читайте этот дневник даже после моей смерти.
О Господи, какая грязь, в какую грязь я окунулась, Господи, прости меня. Я
низко пала. Вчера я пала так страшно, я плакала все утро. Как страшно,
когда наступает утро, как тяжко вставать в первый раз в жизни с чужой
постели, одеваться во вчерашнее белье, трусы я свернула в комочек, просто
натянула колготки и пошла в ванную. Он даже сказал "чего ты стесняешься".
Чего я стесняюсь. То, что вчера казалось родным, его резкий запах, его
шелковая кожа, его мышцы, его вздувшиеся жилы, его шерсть, покрытая
капельками росы, его тело зверя, павиана, коня, - все это утром стало
чужим и отталкивающим после того как он сказал, что извиняется, но в
десять утра он будет занят, надо уезжать. Я тоже сказала, что мне надо
быть в одиннадцать в одном месте, о позор, позор, я заплакала и убежала в
ванную и там плакала. Плакала под струей душа, стирая трусики, обмывая
свое тело, которое стало чужим, как будто я его наблюдала на
порнографической картинке, мое чужое тело, внутри которого шли какие-то
химические реакции, бурлила какая-то слизь, все разбухло, болело и горело,
что-то происходило такое, что нужно было пресечь, закончить, задавить,
иначе я бы умерла.
(Мое примечание: что происходило, мы увидим девять месяцев спустя.)
Я стояла под душем с совершенно пустой головой и думала: все! Я ему больше
не нужна. Куда деваться? Вся моя прошлая жизнь была перечеркнута. Я больше
не смогу жить без него, но я ему не нужна. Оставалось только бросить себя
куда-нибудь под поезд. ( Нашла из-за чего - А.А. ) Зачем я здесь? Он уже
уходит. Хорошо, что еще вчера вечером, как только я к нему пришла, я
позвонила от него м. (Это я. - А.А) и сказала, что буду у Ленки и останусь
у нее ночевать, а мама прокричала мне что-то ободряющее типа "знаю, у
какого Ленки, и можешь вообще домой не приходить" (что я сказала, так это
вот что: "ты что, девочка моя, ребенок же болен, ты же мать, как можно" и
т. д., но она уже повесила трубку в спешке, сказав: "ну хорошо, пока" и не
услышав "что тут хорошего" - А.А.) Я положила трубку, сделав любезное
лицо, чтобы он ни о чем не догадался, а он разливал вино и весь как-то
застыл над столиком, стал о чем-то думать, а потом, видимо, решил нечто,
но я все это заметила. Может быть, я слишком прямо сказала, что останусь у
него на ночь, может быть, этого нельзя было говорить, но я именно это
сказала с каким-то самоотверженным чувством, что отдаю ему всю себя, дура!
(именно - А.А.) Он мрачно стоял с бутылкой в руке, а мне уже было
совершенно все равно. Я не то что потеряла контроль над собой, я с самого
начала знала, что пойду за этим человеком и сделаю для него все. Я знала,
что он замдиректора по науке, видела его на собраниях, и все. Мне в голову
не могло ничего такого прийти, тем более я была потрясена, когда в буфете
он сел за столик рядом со мной не глядя, но поздоровавшись, большой
человек и старше меня намного, с ним сел его друг, баюн и краснобай,