"Ярослав Петрашко. Черный бульвар (неоготический роман)" - читать интересную книгу автора

и живым, каковым являешься ты. Мелких различий много, например, твоя
неспособность есть и пить. И много курить, кстати. Твой кашель неслучаен,
это родственный синдром. Употреблять ты можешь только кровь. Во всем
остальном ты - такой же обычный человек, как и все остальные. И ничем из
того, что свойственно мне, ты не обладаешь. Ты можешь делать детей,
испытывать боль, отражаться в зеркале и прочая и прочая. Ты не можешь
состариться, во-первых, и не можешь упереть, во-вторых. В случае гибели ты
переходишь в то состояние, в котором нахожусь теперь я. С приобретением всех
упомянутых мною качеств. Грубо говоря, ты уже не человек, но еще и не
вампир. Ты - хризолида, куколка, переходная форма от жизни к не-смерти.
Полуфабрикат Вечности. Ну, а насчет голодовки с целью гибели... Не советую
тебе подвергать себя подобному испытанию. Когда голодные муки достигнут
пика, ты можешь, потеряв контроль над собой, впиться в шею первому
встречному. Любимой девушке, скажем, или родной маме, или врачу "Скорой
помощи", или полицейскому... Привлекает тебя такая перспектива? Мне бы не
хотелось носить тебе передачи в тюрьму или дурдом. В современной медицине,
даже в психиатрии, не существует диагноза "вампиризм". Как, кстати, и в
уголовном праве. Так что прежде чем копаться в том дерьме, где мы с тобой
оба увязли по уши, в поисках топора войны давай лучше. объединимся и
попробуем рассмотреть нашу общую проблему с разных сторон. Может быть,
найдем выход. А я гарантирую тебе пищу и кров. Надеюсь, ты понимаешь, что
тебе лучше всего поселиться у меня? О прописке я позабочусь сам.


ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. "ХРИ3ОЛИДА"

Понедельник, 5 августа, 16.40.

Снег уложил последнюю папку с документами в свой портфель, защелкнул
его и потянулся. Залесский сидел напротив и рассеянно перебирал что-то в
картотеке.
- Ну вот... Все, что тебе может понадобиться - в моем столе, ключ от
своего сейфа я заберу с собой, сейчас забегу домой, а вечером, по хододку,
рвану в Графские... Как поет один бард-идиот, "девочки в купальниках с
загаром на зевальниках"! Спулю всю эту макулатурную деятельность местным
отцам-Браунам, а сам - загорать и купаться. А то живем на море и моря не
видим.
Залесский слушал своего шефа и молча удивлялся. Никогда не замечал он у
старшего инспектора склонности к пошлятине и пустому трепу. В сочетании с
тем, как он обрадовался, узнав о приостановке расследования "в верхах", это
наводило на странные размышления. Залесский по опыту знал, что случайностей
в нашей жизни очень мало, и смутно начинал подозревать какую-то нехорошую
зависимость между радужным настроением начальника, "некругло" закрытые
делом, причем делом нешуточным, и спешным отъездом старшего инспектора из
города под совершенно призрачным служебным предлогом. В качестве рабочей
версии Залесский выдвинул предположение, что Снег ожидает новых событий по
замороженному делу об убийствах на Черном Бульваре, но желает свалить все,
что может случиться, на него, Залесского, с тем, чтобы как-то списать свое
странное нежелание глубоко копать в этой темной, как сам Бульвар, истории.
Хотя, с другой стороны, если что-то еще произойдет, вряд ли Снега похвалят