"Михаил Петров. Гончаров и смерть репортера ("Гончаров")" - читать интересную книгу автора

Все, пока хватит! Мозги - штука тонкая, могут сгореть. Ты прав,
господин Гончаров! Что ты там намекал мне насчет "чуть-чуть выпить"? Ты все
правильно говорил, можешь не повторяться. Мы с тобой отлично друг друга
поняли!
После ста граммов положена сигарета, только где она? Я перерыл ящик
кухонного стола и даже заглянул в бар, но нигде нужного мне зелья не нашел.
Наверное, вчерашние гости расстарались, подумал я, вытряхивая содержимое
пиджачных карманов, где, по моим подсчетам, что-то должно было быть. Я
оказался прав. Более того, вместе с помятой пачкой "Явы" я выудил
скрепленные чеки фотоателье "Гелиос". С удовольствием закурив, от нечего
делать принялся их бессмысленно перелистывать. Наконец, затушив сигарету и
отбросив не нужные мне квитанции, я растянулся на диване, рассчитывая еще
немного вздремнуть.
Прозрачное, едва уловимое чувство беспокойства пришло не сразу, но оно
пришло, и избавиться от него я уже не мог. Ворочаясь с боку на бок, я
безуспешно пытался выяснить его источник. Только через полчаса, вдруг
прозревший, ошпаренной кошкой я метнулся к столу, судорожно схватил чеки и,
путаясь в собственных пальцах, начал их перелистывать. Этого можно было и
не делать. Нужный чек, вместе с квитанцией, лежал на самом верху, и
датирован он был тридцать первым марта сего года. Гончаров, ты же гений, ты
сам этого толком не понимаешь, но ты лучший сыщик нашего подъезда! Только
спокойно, как бы себя не перехвалить. Сначала - маленький анализ или
теоретическое воспроизведение событий полуторамесячной давности.
Итак, тридцать первого марта. С утра пораньше просыпается
корреспондент Старков и, готовясь идти на работу, осматривает оружие, в
данном случае - фотоаппарат "Зенит". С огорчением заметив, что пленка
кончилась, он меняет кассету и по дороге на службу забрасывает
экспонированную пленку в ателье. Ему добросовестно выписывают товарный чек,
который он не менее добросовестно отдает в бухгалтерию и сразу же получает
маленькую денежку. Этой же ночью его кто-то усердно зажаривает. Но
фотолаборантка Светуля, естественно ничего не зная об этом, старательно
обрабатывает негатив и шлепает покойнику уже не нужные ему снимки. На одном
из них, очевидно, и запечатлен его душегуб. Предположим, все это так, но
что дальше? А дальше возможны два варианта: либо конверт с выполненным
заказом и по сей час где-нибудь в отстойнике дожидается хозяина, либо
уничтожен как невостребованный, и это, к сожалению, вернее всего.
Отлично вы мыслите, господин Гончаров, но что из того, если снимки
сожгли?
Положив конец пустым гаданиям, уже через полчаса с коробкой конфет я
торжественно вплывал в пустой зал ателье. Заказы сегодня принимала другая,
не знакомая мне особа.
- Как хотите? - не отрывая глаз от книги, равнодушно спросила она.
- На вашем месте я бы спросил, кого хотите.
Удивленная моим нестандартным ответом, она отложила книгу и
вопросительно на меня уставилась, не зная, то ли ей обижаться, то ли
смеяться, а то и вовсе - гневаться.
- Не волнуйтесь, ласточка, - поспешил я ее успокоить, - вас я не хочу.
Мне нужна маленькая девочка по имени Света.
- Она занята, - наконец найдя верный регистр, сухо ответила мымра. -
Подойдите к концу работы.