"Джефф Питерс. Русский угол Оклахомы (Вестерн) " - читать интересную книгу автора

Индейцы встали и каждый по очереди назвал себя, прикладывая ладонь к
животу:
- Квато. Дэн. Бен.
- Винн, - сказал я и тоже приложил ладонь к животу.
- Мы идем рубить дрова, - сказал Питер. - Винсент Крокет хочет помочь
нашей семье. Он был в Meксике. Он жил среди шайенов. Теперь будет жить с
нами.
Индейцы смотрели сквозь нас, и казалось, что они ничего не слышат.
Мне действительно довелось прожить полтора года в племени шайенов, и я
имел представление об индейской медицине, но сейчас об этом лучше было
помалкивать. Насколько я разбирался в их сложной истории, шайены считались
злейшими врагами племени кайова, потому что когда-то вытеснили их с
занимаемых земель на Черных Холмах. Шайены вытеснили кайова, а кайова
потеснили команчей на их территориях, а команчи еще кого-то заставили
перебраться в другие места. На этой просторной земле почему-то вечно все
теснят друг друга. Наверно, эта земля слишком недавно приняла к себе людей,
вот они и суетятся, толкаются, все пытаются устроиться поудобнее. Теперь и
белые втянулись в этот круговорот и принялись вытеснять с обжитых мест сразу
всех индейцев без разбору - и шайенов, и кайова, и команчей...
Конечно, рано или поздно все устроится. Межплеменные войны, кстати
говоря, давно уже в прошлом. Вражда осталась в песнях и сказках, а в быту я
своими глазами видел совершенно обычные отношения. Не слишком теплые, но
вполне взаимовыгодные. Кайова объединились с команчами и принялись грабить
поселения белых, угоняя оттуда лошадей. Табуны пересекали просторы Великих
Равнин с юга на север и оказывались у шайенов. А взамен команчи с кайова
получали котлы, одежду, оружие и одеяла, которые предприимчивые шайены,
арапахо и сиу отбивали на большой дороге у своих белых. Так продукция
северных заводов поступала на юг. Это был налаженный и устойчивый
товарооборот по другую сторону Фронтира [Фронтир - условная граница,
разделяющая поселения белых и индейские земли.]. И когда у белых достанет
ума наладить торговлю на индейских территориях, грабежи и налеты резко
сократятся. Кто-то этому будет рад, а кто-то, наоборот, огорчится, потому
что куда в таком случае прикажете девать кавалерийские полки, которым платят
за то, чтобы они защищали белых от грабежей и налетов?
Мы поднимались по узкой тропинке вдоль косогора, и я издалека увидел то
дерево, которое мне предстояло превратить в дрова. И, должен признаться, я
уже корил себя за столь необдуманный шаг. Конечно, рано или поздно мы своего
добьемся, и этими дровами будут топить печь и дети Питера, и дети его детей,
и все они будут, надеюсь, вспоминать меня добрым словом. Но я надеялся
провести остаток жизни где-нибудь в другом месте, а не здесь, на этом
косогоре...
Сколько же лет он стоял здесь, этот дуб? Как ему удалось выжить на
склоне, ведь рядом нет ни одного деревца? Когда-то он был просто желудем,
потом превратился в росток - его не затоптало копыто бизона, и не подпилили
зубы кролика... Говорят, дубы живут веками. Сколько же он жил, прежде чем
принял на себя удар молнии? Славное дерево, и славная смерть.
Мы встали на колени перед этим вековым дубом, и острые зубья гибкой
пилы выбросили на пожухлую траву первую струйку опилок. Через пять минут
Питер стянул с себя рубаху, и я последовал его примеру. Понятно, почему
такие деревья пилят только зимой. Даже под лучами робкого мартовского солнца