"Богдан Петецкий. Только тишина " - читать интересную книгу автора

Дом моих родителей, на трем уровне Квартала Моряков, был без малого
таким же, каким я его оставил. Он не поддался моде, проистекающей, очевидно,
из эйфории, вызванной открытием "нового варианта применения теории поля". Во
всяком случае, его стены существовали на самом деле, ни одна из них не была
заменена силовой плоскостью, как в других зданиях, внутренние помещения
которых становились таким образом экспонадами доступной для всех выставки из
цикла "как обставлять жилище".
Тем не менее, и на его плоской крышей торчала мачта, увенчанная пучком
тоненьких полосок фольги казалось бы бесконечной длины. Эта многоцветная,
сверкающая паутина раскачивалась на искусственном ветру, оплетая дом и
соседствующие с ним деревья. Вдоль забора бежал ряд маленьких фотонных
эмиторов. Я представил себе, как все это выглядит вечером.
С моей матерью годы обошлись милосердно. Только морщинки возле глаз,
когда она улыбнулась, сделались чуточку глубже. У отца побелели виски, но,
несмотря на это, он производил впечатление более молодого, чем тогда, когда
я улетал. Он был оживлен и разговорчив. Я не смог бы объяснить, почему, но с
первой же минуты мне стало ясно, что его жизнерадостность имеет мало общего
с моим возвращением. Пару раз мне даже показалось, что за ней кроется что-то
неестественное. Я присмотрелся к нему, когда он разговаривал. Он производил
впечатление человека, которому есть что скрывать, но - ненадолго.
Через какое-то время я почувствовал усталость. История полета "Дины"
каждый из них знал напамять. Я добавил кое-какие детальки и перешел к
расспросам. Через час я уже мог повторить имена, которыми были наречены
родившиеся за эти девять лет дети наших соседей.
Начало смеркаться. Я поинтересовался, почему они не включают
установленные на крыше эмиторы. Раз уж потратили столько сил на то, чтобы их
там смонтировать.
- Подождем до утра, - ответил отец.
- До утра, так до утра, - буркнул я. - До утра, - повторил немного
погодя. - А, может, только утром?
Восцарилось молчание. Я усмехнулся. Я глядел на них с видом человека,
который не отвечает за себя, поскольку ничего не знает и ни о чем не
догадывается.
- Только утром, - выдавил наконец отец.
Я изумился.
- И стоило возиться с этим ради однодневной иллюминации? -
поинтересовался с наивной миной.
- Стоило, - ответили одновременно отец и Рен, мой младший брат. В
голосах их прозвучала непоколебимая убежденность.
Авия тревожно шевельнулась и покосилась на часы. Потом поднялась,
поправила волосы и подошла ко мне.
- Тебе уже пора, - сказала она. - Тебе к девяти надо быть в Центре,
верно?
- А ты откуда знаешь? - спокойно спросил я. Ее не было, когда Тарроусен
договаривался со мной на счет "ночлега".
Она смутилась. Опустила голову, уставилась глазами на носки своих
туфелек. Впервые я видел ее такой.
- Я... - начала она и замолчала. Выждала какое-то время, словно
набираясь мужества, потом выпрямилась, повернулась ко мне в профиль и, глядя