"Мишель Пессель. Путешествия в Мустанг и Бутан " - читать интересную книгу авторагруз. Самый тяжелый тюк весил 55 килограммов, а до Тукучи добрых шесть дней
пути. Я выдал им аванс, и мы расстались, договорившись, что носильщики вернутся завтра на рассвете. Вечером я прошелся по базару с Таши. Мы говорили по-тибетски, и мне уже казалось, что я всегда только и разговаривал на этом языке. Прежний мир растворился в небытии, насущными были заботы и хлопоты текущего дня. Я поделился сомнениями с Таши - удастся ли нам затеянное? Таши ответил уклончиво. - Что ты думаешь о Кансе? - Ничего не думаю. - Но, по-твоему, это славный человек? - изменил я вопрос. - Не знаю. Мы с ним раньше не виделись, - упорно держался Таши. - Как ты считаешь, мы ничего не забыли? - Не знаю. Это твоя забота. Интересно, добьюсь я какого-нибудь ответа? В конце концов Таши сделал мне выговор: - Что ты все время спрашиваешь - как я считаю, что я думаю. Мы, тибетцы, не думаем. Как можно думать о том, чего не знаешь! Это был первый преподанный мне урок фатализма. Зачем беспокоиться, если события еще не наступили? На следующий день, однако, оказалось, что тревога снедала меня не напрасно. К десяти часам утра носильщиков еще не было. Пробило одиннадцать, когда они появились и затеяли перебранку о грузах и о цене. В конце концов с каждым пришлось сговариваться в отдельности в зависимости от величины и веса тюка. В полдень носильщики, Канса и Калай высыпали на главную улицу, ведущую отобедать у Сершана. Час спустя мы тоже выступили в путь. Проходя через базар, где на нас никто не обратил внимания, я пожалел, что выход в путь не был обставлен более грандиозно. Столь же скромно и незаметно мы прошли мимо полевого госпиталя, где хозяйничал врач-европеец. Я посмотрел на него с нежностью: быть может, это последнее знакомое лицо, которое я встречу в пути. Я оставлял позади не только западную цивилизацию - я нырял в другую эпоху, углублялся в неведомый район высочайших на свете гор. Отныне ни "Грамматика" Белла и никакая другая книга не могли мне помочь. Если бы, подобно Таши, я мог не думать о будущем! ...Мы шли через пригород, как вдруг я увидел подозрительно знакомую кучу ящиков, корзин и снаряжения, лежащих на обочине. К своему ужасу, я убедился, что это были мои вещи. Они валялись в придорожной пыли, и никто их не охранял. Где же Калай? Где Канса? Где носильщики? Ответ я получил полчаса спустя, когда, широко улыбаясь, появились мои люди. Они сказали, что остановились "перекусить"... Мне бы хотелось описать первый день похода из Покхары в героических тонах. Увы, это не отвечало бы истине. Он не был похож на стремительный марш-бросок. Носильщики ползли со скоростью улиток, и я не мог их упрекнуть, поскольку сам нес в руках только шляпу. Когда ноги стали гудеть и в голове надсадно застучала мысль о такси, я просто сел на обочину, раздавленный мыслью, что это только начало; все |
|
|