"Антон Первушин. Операция "Испаньола" [B]" - читать интересную книгу автора

- В технике чего-нибудь понимаешь? - спросил кум.

- Понимаю, - отвечал мой дед.

- Понимает он! - фыркнул кум. - Ты толком говори, насос починить сумеешь?

- Сумею.

- По-немецки кумекаешь?

- Кумекаю.

- Будешь с "фрицами" работать.

Так мой дед попал в бригаду военнопленных. Феликса Штайнера он не узнал.
Тот сильно изменился за эти годы. Похудел, оброс, загорел до черноты, носил
обычную рабочую фуфайку И стоптанные кирзовые сапоги. Зато бывший хауптман
сразу узнал бывшего противника. Однажды, когда мой дед возился в
мастерской, перебирая очередной насос, Штайнер подошел к нему и сказал:

- Neun funf[56].

Сначала мой дед хотел дать ему в зубы. В конце концов, этот недорезанный,
недоповешенный и недорасстрелянный фашист поломал ему всю жизнь. Но потом
рассудительность, свойственная, кажется, всем отпрыскам профессорских
семей, взяла свое; дед вспомнил, что в этот лагерь он попал не потому, что
кто-то когда-то подарил ему пистолет Вальтера, а потому, что так устроено
общество, в котором он жил и живет. Поэтому бить Штайнера он не стал, а
просто послал его далеко и надолго, перемежая в своем послании русские и
немецкие ругательства. Штайнер улыбнулся и удалился.

Через неделю мой дед, который успел успокоиться и теперь изнывал от
любопытства, каким образом шесть лет назад хауптман сумел предсказать их
будущую встречу и что означают эти цифры: "девять два" и "девять пять"? Мой
дед задал свои вопросы во время обеда, когда бригада, собравшись в тени
только что возведенной времянки, хлебала под присмотром охранников пустую
лагерную баланду. Разговор он повел на немецком:

- Тогда, в сорок первом, вы говорили, герр Штайнер, что мы встретимся после
войны. Это была просто вежливость? Или вы имели в виду что-то другое?

Штайнер ответил не сразу, он дохлебал баланду, ложку облизывать не стал,
как это сделал бы любой зэк русской национальности, а вытер кусочком чистой
ткани, которая только у немцев и водилась, после чего, прищурясь, посмотрел
на моего деда.

- Цянь - очень сильный символ, - сказал он. - Люди, отмеченные этим
символом, редки. Но еще более редки те, кого люди, отмеченные символом
цянь, могут назвать своим "великим человеком".