"Ник Перумов. Испытано на себе" - читать интересную книгу автора

летели дерн, сучья, комки земли, изодранные пласты мха. Тело самого дива
распалось серым пеплом, кости и плоть мгновенно истлели, словно пролежав так
много даже не дней, а лет.
Чародей скорчился внутри своего защитного круга, невольно нагибая
голову и прикрывая руками затылок. Летящие во все стороны сучья с обломками
отскакивали от невидимой стены; где-то далеко, на соседней островине за
моховым мостом тоскливо взвыл еще какой-то гнусаво-гнусный голос, словно
оплакивая смерть собрата.
А когда все стихло, на месте жилища дива осталась широкая яма,
настоящая воронка, быстро насасывающая воду. На дне - два цвета: белый и
золотой. Белые кости жертв и золото алчно собиравшейся и бесполезно
копившейся добычи.
Монеты, круглые и квадратные, с дырочками и восьмиугольником,
полумесяцы и связки необработанных мелких самородков. Кубки, небольшие чаши,
оправленные в серебро и золото рога, кулоны, цепочки, женские и мужские
серьги, и так далее, и тому подобное.
Мужчина даже не посмотрел на сокровище - немалое, чтобы вывезти всю эту
груду, потребовалось бы пять или даже шесть вьючных лошадей. С большим
бережением достал из-за пазухи оплетенную бутылочку на серебряной массивной
цепи. Долго бормотал, ворожил, водил руками над разверстым золотым зевом;
лес оцепенел, ветер умер, застыла вода, словно скованная льдом посреди
летнего тепла; и над золотом, над монетами, браслетками, фибулами,
налобниками, бляхами, колечками - начал медленно подниматься легкий туман.
Мало-помалу он стягивался в одну точку, густел, складываясь в подобие
гротескной фигурки размером с мизинец. Стала заметна круглая голова,
выпученные непропорционально большие глаза...
Крошечный призрак убитого дива медленно плыл по воздуху к поджидавшему
его чародею, отчаянно размахивая руками и ногами, разевая пасть в беззвучном
вопле - однако дара речи он был лишен.
Маг откупорил бутылочку, и продолжавшего отчаянно, но неслышимо вопить
призрака тотчас втянуло внутрь. Чародей мгновенно заткнул горлышко пробкой.
Торопливо накинул цепочку на шею, лихорадочно, словно кто-то мог увидеть и
отобрать, запихал скляницу под одежду, ближе к телу. И не оглядываясь пошел
прочь. Из всех богатств болотного дива он взял с собой один только детский
череп.
- Ну что, получилось, сочинитель? - пробормотал человек сам себе под
нос - Получилось, получилось. Чуть небу душу не отдал, но получилось.
Кой-чего еще помнишь, щелкопер, бумагомарака...

...Вымершая топь осталась позади. Чародей выбрался на сухой, поросший
мачтовыми соснами увал. Смрад болота, уродливые мертвые стволы - все за
спиной. Здесь воздух пронзали солнечные копья, звенели насекомые, без устали
трудились муравьи, пламенели шляпки сыроежек, и белки гонялись друг за
другом по широким верховым путям в сплетающихся кронах.
Чародей обессиленно замер, опустившись - почти что рухнув - у корней
вознесшейся чуть ли не к самому небу сосны. Содрал промокший плащ, швырнул в
сторону, не потрудившись даже разложить для просушки. Лицо мага казалось
болезненно-бледным, под глазами легли синюшные тени. Веки смежились.
- Ким! Ким, брат-в-духе, очнись!
Над магом нависла широкая грудь кентавра.