"Ник Перумов. Испытано на себе" - читать интересную книгу автора

болотной твари. - Сладко? А будет еще лучше. Я тебе это о... обещаю. - Он
скривился, хватаясь за бок.
Див выл. Боль в этом вое раздирала кости, щепила их, добираясь до
темно-алого мозга, кожа на лысом черепе твари начала лопаться, трещины
истекали густой коричневой жижей.
- Ну помогли тебе твои поскребыши?.. - продолжал меж тем хрипеть
человек. - Не помогли. И ни в жисть не помогут. Хоть я на них и
потратился... - Он потряс опустевшим флаконом. - Так что говори слово.
- А... отпустишь?.. - донеслось до человека в промежутках между
взвизгиваниями.
- Отпущу. - Лицо мага дернулось. - Но из этих мест изгоню. Довольно ты
тут порезвился. Спрысну тут вот этим... - подрагивающие пальцы выудили из
газырей еще один флакон. - Не вернешься. Давай, говори. Крыть тебе больше
нечем.
Уродливая башка дива повертелась еще из стороны в сторону. Но внизу
трудилась какая-то уж больно едучая магия - и, не выдержав, тварь наконец
заорала, засвиристела, завыла на добрый десяток голосов. Непосвященное ухо
просто не поняло бы ничего.
- Славно, славно. - Человек перевел дух, кадык дрогнул. - Не соврал...
надо же. Ладно. Молодец. - Губы чародея задрожали, растягиваясь в некое
подобие ухмылки. Наверное, ему самому она казалась торжествующей.
- А-атпустишь? - с надеждой промямлило существо.
- Угу, - кивнул чародей. Шагнул ближе к диву, левой рукой вытягивая из-
газыря новую стеклянницу. - Башку подними. Мне ошейник твой ослабить надо.
Желтолицый с готовностью задрал круглый подбородок, открывая глотку,
всю в морщинистых складках, усеянных мелкими шипами.
Правой рукой человек молча врубил широкое лезвие тесака диву под
подбородок. Удар получился так себе, боевые искусства среди талантов чародея
явно не числились. Клинок рассек гортань и позвоночный столб, острие вышло
наружу. Оскалившись волком, человек налег на рукоять, проворачивая оружие в
ране.
Див засипел, коричневая кровь вскипела, запузырилась по краям раны,
хлынула потоком на жердяную крышу хатки, и ветви мгновенно задымились. Глаза
дива вылезли из орбит, челюсть клацнула - последняя судорога мускулов,
расположенных не как у человека. Но ни прохрипеть, ни пробулькать, ни
прошипеть излюбленное у нечисти предсмертное проклятие он не успел. По
круглым глазам кто-то словно мазнул мутью. Башка запрокинулась, жуткая рана
открылась, словно рот в последнем отчаянном крике.
Чародей вновь подобрал оброненный раньше череп погубленного болотником
ребенка, аккуратно завернул в белый плат и спрятал. Рассовал по вставкам
фиалы. Долго и нудно выводил на земле не один, а сразу три концентрических
круга - наверное, требовалась нешуточная защита.
Глубоко вдохнул, сорвал перчатки, нервно вытер вспотевшие ладони.
Облизнул пересохшие губы. И - точно так же, как див, - загукал, заверещал,
завыл, оглашая затопленный лес словом убитого болотника.
Земля затряслась, заходила ходуном, с треском ломались стволы
поваленных сосен, точно их крошила невидимая великанская рука. Из бочагов
выметнулись бледные головы гидр, шеи мотались из стороны в сторону, белесая
плоть лопалась, словно перезревшие дыни, и стражи островка умирали, так и не
исполнив свой долг. На месте хатки болотника взвился настоящий смерч, вверх