"Лео Перуц. Рождение антихриста " - читать интересную книгу автора

Однако оба его сообщника явно поняли эти знаки. Аббат достал из кармана
голубой, испачканный табачным соком платок, развернул его и начал
упаковывать лежавшие на столе вещицы: подсвечник, цепочку, табакерку, кадило
и разбитый бокал. А человек с пластырем подхватил конскую сбрую, сплюнул на
пол и, нахлобучив ла голову свою фетровую шляпу, сказал:
- Ладно. Наш капитан приказывает нам уйти. Но завтра мы придем опять.
Вправь мозги своей жене, сапожник, а то смотри, капитан не любит шума. И
потом, позаботься о том, чтобы двенадцать скудо были у тебя под рукой,
понял?
Придав своему лицу высокомерное выражение, он вышел в двери. За ним,
все время оглядываясь на женщину и жестами делая ей неприличные предложения,
последовал аббат. Последним вышел страшный немой "капитан".
На двери громко щелкнул замок, и наступила тишина. Молча и неподвижно
стоял сапожник, потерянно глядя перед собой. На его лицо падал свет лампы, и
оно казалось усталым, отрешенным и постаревшим на много лет. Он все еще
машинально сжимал в руке маленькую табакерку.


* * *

Теперь женщина понимала, что ей открылась тайна куда более страшная,
чем все, что она могла предположить. Ее муж находился в полной власти этих
трех воров. То, что он сделался скупщиком краденого не ради удовольствия и
прибыли, было ясно. А потому, едва оставшись с ним наедине, она сразу же
взяла его за руку и новела в спальню, сгорая от желания помочь ему. Он
позволил увести себя, как ребенок, еще не совсем опомнившийся от
сковывавшего его ужаса.
Она прихватила с собой лампу, налила в нее масла, почистила фитиль и
поставила на стол подле блюда, на котором лежали остатки жареного мяса.
Потом она принялась горячо уговаривать мужа открыть ей причину постигшей его
беды, ссылаясь на примеры из Библии и приводя благочестивые изречения.
- Соберись с духом и откройся мне! - убеждала она. - Признайся, и
небесный хор пропоет тебе: "Аминь!" Ведь нет греха, который Бог не мог бы
простить по любви своей к людям - об этом столько было очевидных
свидетельств.
Согбенный сапожник сидел, одним кулаком подперев подбородок, а другим
опершись на стол, и тупо смотрел перед собой. Жена продолжала уговаривать
его:
- Мы в несчастье, но мы уповаем. Мы терпим преследования, но не
погибаем. Нам боязно, но кто же вправе отступать? Или сердце не говорит
тебе: я не хочу тебя покинуть и изменить тебе? Так скажи мне все,
исповедуйся, и ты найдешь утешение...
Но все слова были напрасны: сапожник не слушал ее, погрузившись в свои
тяжелые думы. Огонек в лампе трепетал, фитиль потрескивал, зыбкий дымок
поднимался к потолку.
- Блажен стремящийся к вечной радости, - вновь завела жена свою
литанию. - Каждому из нас отворена дверь милосердия, и это подлинное
счастье, что Господь установил так. Тебе надо признаться и раскаяться, но ты
сидишь и молчишь, уставившись на блюдо. Если ты голоден, так бери и ешь,
здесь еще достаточно... Но не упорствуй больше, ведь без признания и