"Лео Перуц. Парикмахер Тюрлюпэн " - читать интересную книгу автора

дорогу сквозь толпу.
- Сударь! - сказал вдруг один из тех, кого Тюрлюпэн угощал пинками и
толчками. - Я уже два часа стою на этом месте, которое отвоевал себе, потому
что и мне ведь хочется что-нибудь увидеть. Не угодно ли вам считаться с моим
правом?
Это был господин Шеврэт, портной с улицы Двенадцати Апостолов.
Присмотревшись к своему притеснителю, он узнал Тюрлюпэна.
- Это вы, господин Тюрлюпэн? - сказал он. - Так вот кто долбит мне
носом спину!
- Господин Шеврэт! - озадаченно воскликнул Тюрлюпэн. - Неужели вы тоже
пришли на похороны?
- А то куда же? - ответил портной. - Но это перестает доставлять
удовольствие. Слишком много народу.
Он достал кусок жареной рыбы из кармана и принялся за еду.
- Жареная рыба, - сказал он, - это мой завтрак, потому что сегодня
постный день.
- Стало быть, и вы здесь! - проговорил Тюрлюпэн, все еще не оправившись
от изумления. - Разве вы знали его?
- Знал ли? Вот так вопрос! Как же я мог его знать? А вы, господин
Тюрлюпэн? Уж не приходил ли он каждый день бриться в вашу цирюльню?
- Этого еще не хватало, - проворчал Тюрлюпэн, и одна эта мысль привела
его в ярость. - Ну, да уж я бы его выпроводил живо.
- Говорят, надгробную проповедь говорит сам monsieur de Paris[2],
господин архиепископ, - сказал портной.
- Сам архиепископ? - воскликнул Тюрлюпэн. - Не слишком ли много чести
для человека, который только то и делал, что всем протягивал свою деревянную
ногу?
- Не знаю, была ли у него деревянная нога, - заметил портной, - но это
возможно, потому что при Ла-Рошели он дрался за дело церкви.
- Может быть, и дрался, да верно очень давно,-сказал Тюрлюпэн, потому
что, когда я встречался с ним, он производил жалкое впечатление.
И перед ним возник образ нищего, сидевшего на мосту подле ступеней, в
продранной одежде, с шапкой в руке, протянутой за подаянием.
- Его сын, - вмешался в их беседу толстый человек небольшого роста,
страдавший астмою, - его сын, говорят, получил известие о кончине отца,
когда завтракал в саду Виньроль с мадемуазель де Сен-Люк.
- Мадемуазель де Сен-Люк? Это кто такая? - спросил портной.
- Танцовщица, - объяснил толстяк, - мотылек, штучка ветреная, одним
словом. Получив это известие, он послал музыкантов домой и погнал людей за
своею каретой.
- Вот как, его сын, стало быть, держит лошадей,-пробормотал Тюрлюпэн, -
он не стыдится держать лошадей, а наш брат за все это должен платить - за
завтрак, музыкантов, карету и мадемуазель Сен-Люк.
Он вздохнул. Гнев и боль при мысли о несправедливости, царящей в мире,
овладели им.
- Их слишком много, - сказал он, - это настоящее бедствие. Они
проматывают наши деньги и доводят нас до нищеты.
- Проматывают наши деньги и доводят нас до нищеты, - повторил сиплым
голосом рослый, нескладный мужчина, стоявший около Тюрлюпэна. - Вы правду
сказали, сударь. Вспомните об этом, когда вас вызовет когда-нибудь на улицу