"Лео Перуц. Парикмахер Тюрлюпэн " - читать интересную книгу автора

- Ветчина! Телятина! Куропатка! - ожесточенно крикнул писец
парламентского советника. - Да, эти люди умеют жить. Сидят в своих дворцах и
обжираются, а наш брат... Знаете ли вы, что мне сегодня дали к завтраку?
Кусок хлеба и сиропа к нему,
- Сироп очень хорошо очищает кровь,- сказала вдова.
- Какое заблуждение! - воскликнул кабатчик. - Можно считать доказанным,
что от сиропа заводятся глисты.
- А вам, господин Фруассе, - сказал дворянин, - подавай каждый день к
завтраку молочный суп, а затем бисквит, а затем кусок паштета из дичи, да
чтобы в нем было трюфелей побольше, да чтобы он не был очень мал.
- Никто не знает, каким ценным, избранным даром Господним является хлеб
наш насущный, - заметил викарий, - он дешев, мы едим его каждый день и
поэтому не умеем ценить по достоинству. У меня на родине, в моей деревне,
нет крестьян, есть только батраки. Круглый год они не видят хлеба, питаются
кореньями козлеца, репейника, чертополоха и брюквою, которую едят в сыром
виде. И при этом они здоровы и крепки, тащат тяжести с гор, откуда до
деревни пять часов ходьбы, и только в восьмидесятилетнем возрасте
отправляются в дом для нищих, в Жан-де-Морьен.
- И вы полагаете, досточтимый отец, - раздался вдруг взволнованный
голос господина Гаспара, - вы полагаете, что Господь судил этим людям жить
на положении вьючных животных и умирать в доме для нищих? О, что за порядок
в мире, праведное небо! Разве вы не понимаете, что люди рождаются на свет с
равным правом на счастье?
Викарий церкви Поликарпа не ответил, потому что игра поглотила все его
внимание в этот миг. Но слова господина Гаспара возбудили неудовольствие в
дворянине из Пикардии.
- Поистине вы хорошо затвердили, сударь, свой урок, - воскликнул он.
Такие речи слышишь теперь на улицах повсюду. Я узнаю в них учение того
сварливого философа, которого вы можете видеть на картинах у ног архангела
Михаила; вы знаете, о ком я говорю. Нет, сударь, во Франции наблюдается во
всем хороший порядок, и лучшего я себе не желаю. Богатые и бедные, сытые и
голодные - так это было во все времена.
- То, что вы называете порядком, - сказал господин Гаспар, между тем
как Тюрлюпэн брил ему подбородок,- я называю насильственным господством
сильнейшего. Для кого существует он, этот порядок? Для тысячи двухсот
уличных грабителей, которые с согласия короля распределили между собою
должности и титулы, все счастье и все благосостояние.
- Откиньте голову назад, господин Гаспар! - произнес Тюрлюпэн.
- Будьте поосторожнее, сударь! - веско ответил господин Ле-Гуш. Такие
слова мне не по сердцу, клянусь честью дворянина! Есть люди, за меньшие
проступки посланные во Флориду или Гваделупу. А это путешествие не всякий
переносит.
Господин Гаспар задумчиво взглянул на закопченный потолок, словно
мысленно перенесся на далекие острова Запада.
- Пусть пошлют меня в Гваделупу, - сказал господин Гаспар. - Не все ли
равно? Coelum, non animum mutant, qiu trans mare currunt[13]. И под чужим
небом останусь я таким же, каков теперь.
- Ну, по-латыни я не понимаю, - ответил господин Ле-Гуш. - Но за такие
речи можно и хлыста отведать, сударь, вам не мешает иметь это в виду.
И в знак того, что он считает вопрос исчерпанным, он обратился к вдове