"Лео Перуц. Снег святого Петра" - читать интересную книгу автора

когда-то я уже видел все это - эту кровать, больничную комнату, сиделку.
Разумеется, это было не более чем заблуждение, но действительность,
стоящая за ним, казалась тем не менее удивительной. Я припомнил теперь,
что в той вестфальской деревне, где мне пришлось жить в качестве врача, я
неоднократно видел нечто вроде галлюцинаций и в некоторые моменты, подобно
ясновидящему, предвосхищал состояние, в котором находился сейчас. Я могу
присягнуть в истинности этого заявления: в Вестфалии мною и впрямь
неоднократно отмечались подобные явления.
- Как я попал сюда? - спросил я. Сестра милосердия пожала плечами. Быть
может, ей было запрещено беседовать со мной на эту тему.
- Как давно я нахожусь здесь? - задал я второй вопрос.
Она, казалось, что-то соображала.
- Пошла уже пятая неделя, - ответила она по прошествии некоторого
времени.
"Это невозможно, - подумал я. - На дворе снег. Следовательно, все еще
стоит зима. Могло пройти всего лишь несколько дней с того момента, как
меня доставили сюда. Четыре, ну, может быть, пять. В то воскресенье, в
последний день моего пребывания в Морведе, шел снег, и он идет еще по сию
пору. Почему же она лжет?"
Я пристально посмотрел ей в лицо.
- Это не совпадает с действительностью, - сказал я. -Вы мне говорите
неправду. Она смутилась.
- Возможно, прошло уже и шесть недель, -сказала она неуверенно, - Не
могу сказать в точности. Я лично нахожусь в этой комнате пятую неделю. До
меня здесь была другая сестра. Когда я пришла, вы уже лежали здесь.
- Какой сегодня день? - спросил я. Она сделала вид, что не поняла меня.
- Какой день по календарю? - повторил я. - Которое число?
- Второе марта 1932 года, - ответила она наконец.
Второе марта? На этот раз по ней было видно, что она говорила правду.
Кроме того, эта дата совпадала с моими вычислениями. Я вступил в должность
общинного врача деревни Морведе двадцать пятого января. В продолжение
одного месяца, вплоть до того рокового воскресенья, я работал в этой
маленькой вестфальской деревушке. Я находился здесь пять дней - это не
вызывало сомнений. Почему же она лгала мне? И по чьему поручению она
делала это? В чьих интересах было заставить меня поверить, будто я
провалялся без сознания целых пять недель? Однако не имело смысла и дальше
наседать на нее. Когда сиделка заметила, что я не задаю больше вопросов,
она сообщила мне по собственной инициативе, что я уже несколько раз
приходил в сознание. Однажды, когда она, переменяя мне повязку, уронила на
пол миску с бинтами, я, не открывая глаз, спросил, кто здесь находится.
Позднее я неоднократно жаловался на боли и просил пить, но всякий раз
быстро засыпал. Так она утверждала. Я лично ничего этого не помнил.
- Больные лишь в самых, редких случаях помнят об этом, -сказала сестра
и, направившись к окну, снова взялась за свое рукоделие.
Я лежал с закрытыми глазами и думал о том, что все кончилось -
кончилось навсегда. Она осталась в живых, это я знал. Она спаслась от
последствий того ужасного последнего часа, избегла возмездия - это
представлялось мне несомненным. Она была слишком сильна, чтобы погибнуть.
Пуля, предназначавшаяся ей, попала в меня.
Такие, как она, не погибают. Как бы она ни поступила, как бы ни была