"Лео Перуц. Ночью под каменным мостом [И]" - читать интересную книгу автора

пробудился от сна император Священной Римской империи - Рудольф Второй.

(1) Bluemchen (нем.) - цветочек. Здесь и далее - примечания
переводчика.
(2) Имеется в виду Голем - персонаж еврейских каббалистических
преданий. Этот глиняный великан оживляется либо именем Бога, либо написанным
на лбу словом "жизнь".



II. СТОЛ ИМПЕРАТОРА


Однажды ранним летом 1598 года по улицам Старого Града Праги рука об
руку шагали два молодых чешских дворянина. Один из них был господин Петр
Заруба из Здара, студент римского права в пражском университете, беспокойная
и предприимчивая душа. Он давно строил планы, имевшие целью восстановить в
правах ультраквистскую церковь(1), урезать самодержавную власть императора и
расширить свободы сословий, а если повезет, то даже провозгласить короля
чешской национальности и утвердить реформистское вероисповедание. Вот каким
идеям был привержен пан Петр Заруба. Другой, немного постарше летами, звался
Иржи Каплирж из Сулавице, и жил он в своем поместье в Бероунском округе. Он
не интересовался политикой и делами веры - его мысли постоянно кружились
вокруг сала, птичьих перьев, масла и яиц, которые он поставлял ведомству
обер-гофмейстера для императорской кухни, да еще вокруг евреев, которым он
задолжал в неурожайный год. Он прибыл в Прагу похлопотать насчет своих
денег, так как ведомство обер-гофмейстера уже много месяцев не платило ему
сполна. А с Петром Зарубой они уже около года состояли в родстве - один из
Каплиржей взял себе жену из рода Зарубов.
Они успели побывать в соборе Святого Духа, и Иржи Каплирж удивился, что
по пути им встречалось такое множество евреев. Пан Петр объяснил ему, что
евреи здесь у себя дома, так как эта церковь со всех четырех сторон окружена
еврейскими кварталами. Каплирж заявил, что это самый настоящий позор, когда
невозможно к обедне пройти без того, чтобы не натолкнуться на широкие
еврейские бороды. На это Заруба заметил, что ему все равно - пусть бы даже
евреи носили такие бородищи, как древние патриархи на картинах.
Человеку, подобно Иржи проводившему все свои дни в Бероунском округе,
было на что поглазеть в пражском Старом Граде. Вот, сопровождаемый латниками
и алебардистами, в архиепископский дворец проехал испанский посланник в
закрытой карете. На Вахгольдеровой улице к прохожим обращался с просьбой о
подаянии придурковатый нищий: он-де берет все - золотые дукаты, дублоны,
розенобли и португальские реалы, и ничто ему не мелко, лишь бы золото... В
Тынской церкви с большой помпой проходило крещение мавра, служившего у графа
Кинского, и вся высокая чешская знать не преминула сбежаться на этот
спектакль. Книгопечатники и палаточные мастера, одновременно справлявшие
свои цеховые праздники, столкнулись на углу Платнеровской и, размахивая
каждые своими знаменами и эмблемами, надрывно спорили, кто кому должен
уступить дорогу к ратуше. На Яновой площади монах-капуцин держал речь пред
влтавскими рыбаками, заявляя, что он тоже рыбак, ибо "Господи, помилуй!"
служит ему длинной лесой (на которой, как золотой крючок, висит "Отче наш"),