"Александр Пересвет. Затерянные в истории " - читать интересную книгу автора

прокладывать подъездные пути, коммуникации, строить домики для охраны...
Были предусмотрены даже фигурки космонавтов и прочих, причастных к работе
космодрома.
Одно немного раздражало - везде, разумеется, были налеплены
американские флажочки. Ибо конструктор был привезен из США. А Антон, как и
другие мальчишки из их компании, считал, что первой во всем должна быть
Россия. В том числе и в освоении Космоса. А потому твердо решил в ближайшее
же время заменить все "звезды и полосы" на своем космодроме российским
триколором.
Затем мама готовила пирог, Антон с папой сходили в магазин за
сладостями к чаю. Затем был процесс праздничного наряжания - заставили
надеть белую рубашку с галстучком, так как к вечеру ждали еще и дедушку с
бабушкой. Потом стали ждать гостей.
Первым явился прилизанный до неузнаваемости, одетый также в костюмчик,
Гуся. Пока мама ворковала, "какой Саша сегодня нарядный, солидный", Гуся
авторитетно сопел, загадочно держа одну руку за спиной. А затем вручил другу
роскошнейший подарок - толстенный складной ножик со швейцарским крестом на
корпусе. Антону так хотелось поскорее рассмотреть его - какое же там должно
быть количество функций, при такой-то толщине! - что он едва не подпрыгивал,
пока его друг влезал в тапки, вежественно - надо же новообретенную марку
солидности поддерживать! - отвечал маме на вопросы о своих успехах в школе и
получал свой заслуженный стакан колы.
Гуся - это, понятно, было прозвище. Вообще-то фамилия лучшего Антонова
друга была Гусев, но, похоже, единственными, кто его так называл, были
учителя. И то, кажется, не всегда. Во всяком случае, их классная -
"Наталья" - разок точно так обмолвилась, изловив мальчишку за опытами с
карбидом и водой.
В школе Гуся стал популярен после того, как сумел футбольным мячом
рассадить стекла учительской на третьем этаже. Хотя как умудрился - неясно:
окна кабинета выходили на тихую дорожку вдоль торца школы, и пригнать туда
мячик, а затем поднять его на такую высоту можно было только нарочно. В
общем, Сашку долго подозревали в целенаправленном злоумышлении, как ни
тщился он доказать, что в их футболе не были обговорены границы поля, а
потому он и собирался обвести соперников, используя все пространство
школьной территории. А мячик, дескать, просто сорвался с ноги. А стекло было
слабое, тонкое. Три миллиметра, наверное, не больше, убеждал завуча Гуся,
забывшись и выдавая тем самым тонкое знание предмета - стекло учительской
было явно не первым, которое оказались вынуждены вставлять за свой счет
Сашкины родители.
Мальчишки же заценили, что он так и не выдал второго участника драмы -
Лешку Штырова из команды противника. Который, собственно, и спровоцировал
инцидент, подбив увлекающегося, азартного Гусю на спор, кто выше пошлет
мячик. Почему этот спор надо было решать на виду у учительской, а не на
спортплощадке, ни тот, ни другой даже приятелям своим школьным объяснить не
могли.
Родители Антона Сашку любили. И когда друзья вместе обедали у них дома,
даже подкладывали ему кусочки получше и побольше. Типа: "А ты, Антоха, и так
полноват; надо тебя не кормить, а гонять, как сидорову козу!"
"Драть", - однажды огрызнулся обиженный сын, совершенно не
чувствовавший себя полноватым.